Щелкнул замок двери и в помещение зашел облаченный в парадный мундир гость, которого я никак не ожидал здесь и сейчас увидеть. Не обомлел, конечно, но неприятно удивился — помянув недобрым словом Фридмана.

— Алексей Петрович, — сдержанно кивнул мне седовласый визитер и прошел к столу, усаживаясь в одно из кресел. Демонстративно не во главе стола, кстати.

— Александр Александрович, — приветствовал я тайного советника Собственной Его Императорского Величества канцелярии.

Не сказать, что при виде неожиданного визитера я сохранил полное спокойствие. Граф Безбородко один из высоких государственных чинов, и решает, как будет жить вся Конфедерация. Поэтому сейчас я могу выхватить все что угодно — от эпических бонусов, до эпических… впрочем, не будет о грустном. Хотя, учитывая мои недавние концерты, вероятность последнего значительно больше. Тем более, что подспудно я и ожидал чего-то более серьезного, чем просто беседа с Мустафой. Но все равно волнительно.

Присев напротив графа, я натянул на лицо смиренно-выжидательное выражение.

— Алексей Петрович… — произнес граф, глядя на меня. И вздохнул.

Да, все понятно без слов — в его тяжелом вздохе я многое как о себе услышал, так и понял все об отношении Безбородко к происходящему. Внимательно глядя мне в глаза, граф кивнул — удовлетворившись эффектом. Понял, что я понял.

— Алексей Петрович, прошу вас в ближайшее время прекратить визиты в Волынский протекторат, — после небольшой паузы произнес граф.

Интересно, он в курсе событий с самого начала, или появился только сегодня, после того как Фридман поднял тревогу утром? Ведь почти наверняка это…

— Вы не правы, Алексей Петрович, — покачал головой Безбородко. — Нет, это не Моисей Яковлевич передал мне информацию о ваших замыслах. И нет, я не ментат — и не читаю мысли. Более того, я даже не одаренный, просто у вас на лице все сейчас было написано. Старайтесь быть посдержаннее, в другой раз это может дорогого стоить.

— Андре? — поинтересовался я.

— Конечно, — кивнул Безбородко. — Вся информация о ваших намерениях у меня была практически сразу же, как только вы утвердили смету и план операции по устранению Мюллера. Или вы думаете, что за персоной вашего уровня не будет постоянного контролирующего пригляда с нашей стороны?

— Не думаю, но хотел надеяться.

— Мы не вмешиваемся в ваши дела без лишней необходимости, Алексей Петрович. Но если вы будете действовать с подобной молодецкой удалью впредь, нам придется принимать меры. Убедительно прошу вас — успокойтесь. Вы уже привлекли к себе внимание Императора, и никто не знает, к каким последствиям это приведет в самом ближайшем будущем.

— Анна Николаевна? — задал я важный вопрос.

Безбородко отвел взгляд и помолчал, потерев подбородок. Видно, было, что он напряженно думает. И принимает решение.

— К сожалению, это не моя прерогатива, так что насчет княгини Юсуповой-Штейнберг я не смогу вам сейчас дать никакой информации, — поднял взгляд граф после недолгой паузы.

Если тайный советник говорит, что это не его прерогатива, то кто вообще тогда принимает решение по княгине?

— Кто была моя мать? — воспользовавшись моментом, поинтересовался я, понимая, что надо ковать железо пока горячо.

— Вашу мать звали Надежда Иванова, и она являлась одной из самый сильных одержимых в мире… — начал было Безбородко, но наткнувшись на мой внимательный взгляд замолчал.

— Это Надежде Ивановой принадлежит перстень с гербом Ольденбургского Дома, который прислал мне Император?

Судя по промелькнувшей по лицу графа тени, он не знал, что в переданной мне памятной посылке с бананом и деньгами был в том числе перстень одаренных. Тогда, надев его, я увидел активировавшийся щит с горизонтальными оранжевыми и красными полосами. И после того, как разузнал, что именно значит проявившийся герб признавшего меня перстня, понял яркие эмоции Анастасии в нашей беседе. Ольденбургский дом — династия, к которой принадлежат как Романовы, так и правящие в этом мире Великобританией Виндзоры. А также — на сдачу, короли Дании, Норвегии и Греции.

— Я не знал о том, что Император распорядился отправить вам фамильный перстень, — сдержанно произнес граф Александр Александрович. — Но на вопрос ответить не могу. Сейчас не могу, — оговорился Безбородко. — Ходят устойчивые слухи, что вы прибудете в Петербург на бал дебютанток, — добавил он без акцентированного вопроса.

Отвечать я не стал, только пожал плечами словно бы говоря: «Сам удивляюсь».

— Увидимся в следующем году в Петербурге, и думаю я смогу ответить на этот вопрос… — спокойно произнес Безбородко.

Лишь усилием воли я сдержался, чтобы не исполнить выражение лица Джина Уайлдера из мема «Ну давай, расскажи мне…» Хорошая позиция — расскажу как-нибудь потом. Как говорится, никогда не откладывай на завтра то, что можно отложить на послезавтра — замелькали у меня мысли, но следующие слова Безбородко выбили их словно пробку из бутылки шампанского.

— …если доживете, — закончил граф свою фразу.

— Даже так, — немного обескураженно протянул я.

— Даже так, — кивнул Безбородко. Который столько кратким, но емким замечанием просто вернул контроль над нитью беседы.