Нервную систему затопило здоровой дозой адреналина, который разнесся по всему телу. На лице наверняка проступило первое же выражение, которое я не успела вовремя обуздать. Страх. Паника. Все же взяв себя в руки, я изобразила умеренное любопытство.

Пора, блин, заводить друзей.

— Подвинься, что ли, — обыденным тоном проговорила я и кивнула на будку охраны.

Потом стала обходить Уэйда, но он не сдвинулся с места. Я так и осталась отрезанной от возможного спасения. Оставалось лишь молиться, чтобы Уэйд не знал, что охранника нет на месте, и сохранять внешнее спокойствие. Не вижу смысла демонстрировать противнику свой страх и давать понять, что от ужаса все кишки скрутило в узел. О людях, которые, будто хищники, охотятся на более слабых представителей своего же вида, я кое-что знаю. Им нравится видеть страх на лицах своих жертв, ощущать его в сердцебиении и слышать в дрожащих голосах.

Убедившись, что на моем лице нейтральное выражение, я смерила Уэйда скучающим взглядом, которому недавно научилась у Кении:

— Так и будем тут весь вечер торчать? У меня еще дел уйма.

— Сам вижу, — он кивнул на забор, по которому я только что карабкалась.

Точнее пыталась карабкаться. Понятия не имею, смогла бы я перелезть или нет, но теперь уж точно этого не узнаю.

Я красноречиво вздохнула, снова прозрачно намекая, что мне скучно.

— Ты меня сдашь или как? Если да, то давай быстрее. Говорю же, у меня дела.

Я снова стала обходить Уэйда, но вдруг заметила проблеск лезвия у него в руке.

— Много времени это не займет, — заверил он.

Страх превратился в настоящие тиски. Дышать стало трудно. Что будет, если я умру? Неужели тогда все умрут? Неужели это действительно случится? Неужели все так просто?

Наверняка Бог такого не допустит. Не может судьба всего мира зависеть от целости и сохранности моего сердца. Вот только я это видела собственными глазами. Видела смерть сотен тысяч людей. А может, и миллионов. Как будто кто-то щелкнул выключатель, а я не знаю, как щелкнуть его обратно.

Уэйд угрожающе шагнул ближе.

— Охранник в метре отсюда, — кивнула я на будку.

Уэйд тихо рассмеялся:

— Не переживай. Он еще долго никого не побеспокоит.

Ахнув, я уронила сумку, потому что уже собралась бежать к будке посмотреть, внутри ли охранник. Вдруг Уэйд с ним что-то сделал? Если вспомнить эмоции Уэйда, которые я уловила в видении, он бы легко на такое решился.

Вот только он опять преградил мне путь, из-за чего я оказалась к нему еще ближе. А значит, и ближе к ножу.

— С самого моего рождения я слышал только о тебе, — злобно и медленно проговорил Уэйд, будто слова давались ему с трудом. — Мои родители вечно хвастались не мной, а тобой. Последним пророком. Аллилуйя! Последний пророк наконец-то родился на свет! — Подняв руки, он замахал, насмешливо пародируя прихожан во всем мире. — Девочка, которая спасет мир! — Тут он снова воззрился на меня холодным взглядом. — Они думали, что я не слушаю. — Он похлопал себя ножом по ноге. — Но я слушал.

— Какой еще пророк? — брякнула я, изображая самый офонаревший взгляд из своего арсенала. — Понятия не имею, что ты несешь.

Уэйд опустил голову и уставился на меня исподлобья.

— Еще раз мне соврешь — и я растяну удовольствие надолго.

— Ты явно ошиб…

Он поднял вверх указательный палец.

— Пока тебя не занесло, имей в виду: мне нужно только то, что внутри тебя. Ты сама мне до лампочки. Можешь умереть быстро и безболезненно, а можешь умирать долго-долго, в компании ужасной и мучительной боли.

Из-за его слов во рту пересохло. Пульс зачастил, устремившись, видимо, к финишной черте.

— То, что ты разочарован, не означает, что ты должен меня убить.

— Разочарован?! — прикинулся оскорбленным Уэйд. — Ты хоть представляешь, каково это — расти в тени девочки, которую ты ни разу не видел? Которую ни разу не видели твои родители?

Родители? А родители его откуда обо мне знают?

— Допустим, я и правда та, за кого ты меня принимаешь. Пророк. Откуда вообще ты о таком узнал?

— Я же сказал. — От злости Уэйд пнул комок земли. — Родители мне все уши про тебя прожужжали.

— И кто же твои родители? Они члены Ордена?

— Члены Ордена? — насмешливо ухмыльнулся он. — Скорее они почитатели великой Лорелеи Макалистер. Ты наверняка с ними знакома. — Он сплюнул куда-то в темноту, и черты его лица превратились в маску фанатичной ярости. — Они должны были привезти тебя сюда и присматривать за тобой.

От удивления у меня отвисла челюсть.

— Твои родители — Хэмптоны? Те самые приятные люди, которые меня сюда привезли?

— Приятные? Неужели ты ни капельки не почувствовала, как они тебе поклоняются?