Улыбка Данубет слегка померкла.

— Ты видел его, — прошептала она. — я чувствую дыхание его горна на твоем теле.

— Хафотис… — Хаджар вспомнил имя кузнеца, в подмастерьях которого на год и один день, по меркам фейри, остался жить Имир Карейн.

— То, чем когда-то был тот, кто теперь зовется Хафотис, — поправила Данубет. — мы, Фейри, тесно связаны с элементами мироздания. Мы были созданы из них и для них. Но нам не дано быть перерожденными, как всем прочим расам. Наши души бессмертны, но изменчивы. Мы проживаем свои прошлые жизни и нынешние одновременно.

Сказать, что Хаджар ничего не понял из услышанного — не сказать ничего.

— И пока память о нас жива, мы будем рядом. Среди холмов, рек и озер. И наши Королевы будет поддерживать равновесие этого мира. Таков был уклад Дану.

— Спасибо за экскурс в историю, Данубет, — без тени иронии или сарказма, поблагодарил Хаджар.

Тум-там-ту-тум, стучали спицы и длинный шарф спускался все ниже и ниже на деревянный настил.

— Из десяти людей, которых ты встретишь, десять будут иметь в предках кого-то, кто не имеет отношения к людской крови, — древняя фейри не обратила внимания на благодарность. — но лишь один на несколько миллионов может пробудить память крови. Ты смог это сделать лишь потому, что в тебе теперь бьется сердце дракона. Лишь поэтому на твоей груди герб Белого Дракона. Но ты не помнишь своего родства ни с фейри, ни с его надзирателями, ни с племенем богини Дану. Эта кровь мертва в тебе. И те искры, что еще тлеют, позволяют тебе понимать наш язык, ведь я сейчас говорю с тобой на Фае.

Хаджар, неожиданно, осознал, что они действительно разговаривают на языке страны духов. Хотя, как там говорилось, каждый фейри — дух, но не каждый дух — фейри.

— Кровь Черного Генерала, уникального создания, в тебе проснулся лишь благодаря частице его души. И тот меч, который ты можешь призывать в реальность — тому свидетельство. И, кто знает, может утка, ставшая богом, тоже твоей предок, но ты не крякаешь и не летаешь.

Хаджар не сразу понял, что последняя ремарка была шуткой. Но, тем не менее, он не мог отрицать правоты Данубет. Когда десять тысяч лет в этом мире срок, достаточно смешной, чтобы не считать его исторической вехой, то действительно — в крови каждого могло намешаться такого букета, что ни один “флорист” не разберется.

Вот только…

Хаджар слишком хорошо знал запах интриг.

И эта вонь пропитала все, что произнесла Данубет. Она говорила правду — фейри иначе не могли. Но это не означало, что эта правда не имела второго, третьего, да хоть десятого дна. Но, что напрягало еще больше — это дно было создано вовсе не древней праматерью Хаджара.

Впрочем, имелись вопросы и куда более насущные.

— Сколько я проспал?

— Три дня, — ответила фейри.

Хаджар выругался.

— Значит прошло шесть, — произнес он. — посольство уже…

— Прошло три, Хаджар, — перебила Данубет. — Дурман травы Кошачьей Лапы погрузил тебя в крепкий сон, но произошло это час назад.

Хаджар посмотрел на ящик, стоявший около изголовья. На деревянном подносе виднелись все те же глиняные баночки.

— Значит еще не опоздал, — выдохнул, с облегчением, Хаджар.

— Это смотря с какой стороны посмотреть, — протянула Данубет.

— Что ты имеешь в виду? — напрягся Хаджар.

— Ты спал три дня. И все это время последователи Врага рыскали здесь в поисках храма. И, увы, они его нашли.

— Увы? Почему увы? — фейри отличались дурацкой привычкой не говорить всего сразу.

Тум-там-ту-тум, стучали спицы Данубет.

— Если они найдут то, что в нем спрятано, то падет Гора Черепов и придет время горшечника. И тогда мы все исчезнем — Враг уничтожит Безымянный Мир.

Проклятье…

Хаджар, без особого труда, поднялся с кровати. Он вытянул перед собой руку и пропустил по энергетическим каналам волю и силу. Поток почти не замедлялся и не встречал особых сопротивлений.

Учитывая раны, которые он получил при сражении с песчаным монстром, подобный уровень врачевания находился за гранью понимания.

Данубет же, спокойно и даже буднично, собрала глиняные склянки на поднос и накрыла его тряпичной тканью.

— Пойдем, — позвала она, отодвигая заменявшую дверь портьеру.

Хаджар, усилием воли, призвал в реальность свой Зов. Доспехи, сшитые королевой Мэб, уровня Божественного артефакта, но при этом выглядящие, как холщовые, неумело сшитые одеяния, легли ему на плечи.

— Узнаю работу повелительницы, — слегка склонила голову старая фейри.

Хаджар хотел уже задать глупый вопрос, как вовремя поймал себя за язык. Да, фейри была древней, в буквальном смысле — современницей Черного Генерала, но… Королевы Мэб и Титания были куда старше. Они существовали с тех самых пор, как первые лучи Ирмарила пронзили небо и коснулись земель Безымянного Мира.

Так что Хаджар, поправляя на поясе ножны с Алым Клинком, так же призванном в реальность, спросил нечто другое.