— Кажется, мы встретились впервые при таких же обстоятельствах, — торговец вглядывался в пламя.

— Да, — кивнул Повелитель Ночных Кошмаров. — тогда, кажется, ты странствовал с Бродячими Пнями. Пытался отыскать с их помощью Реккера и спасти принцессу Элассию, дочь короля Газрангана.

— У тебя отличная память, мой старый враг, Хельмер.

— А я думал, что мы друзья, Эш, — демон, не став создавать себе ни трона, ни даже стула, сел на землю напротив торговца. — В конечном счете, я единственный, кто остался из тех, кто знает твое настоящее имя… Пепел. Мудрец. Величайший волшебник эры Пьяного Монаха и всех эр последовавших за ней.

Да, именно им торговец и являлся. Тот, кто недавно торговал цветами на базаре в поселке смертных, на самом деле был никем иным, как сильнейшим и древнейшим из Бессмертных. Пеплом. Мастером Почти Всех Слов.

Тем, кто был равен в своем волшебном могуществе Князю Демонов, Королевам Фейри и Яшмовому Императору.

— Очень поэтично, неправда ли? — Эш приподнял край мешка и достал оттуда бутылку вина.

— О, ты запомнил?

— Именно с ней ты явился тогда ко мне, Хельмер, — пожал плечами величайший волшебник. — чтобы помочь пройти через владения Ана’Бри.

— Да, ты стал первым, кто её убил. И, как единственная сидхе, владевшая двумя землями, она обладала двумя жизнями.

Пепел разлил вино по деревянным чаркам и, ударив краями, они — человек и демон выпили содержимое.

— Отличное вино, — кивнул Хельмер. — последняя бутылка в Безымянном Мире… интересно, сколько можно выручить за вино, с выдержкой в тысячу эпох?

Эш только улыбнулся.

— С кем ты будешь пить, когда я уйду, мой старый друг?

— Так значит теперь я — друг? — Хельмер подмигнул своим единственным глазом и вновь пригубил вино. — Думаю, я ненадолго тебя переживу, друг мой. Без тебя здесь будет совсем скучно. У меня не останется достойного соперника.

— Это-то меня и беспокоит, враг мой, — вздохнул Эш. — кто расскажет о нас, когда мы уйдем? Или ты продумал и это?

— Если тебя беспокоит только это, Мудрец, — Хельмер покачал чарку, будто хотел в ней что-то увидеть. — то не переживай. Мэб выполнила свою часть уговора. Так что, раз уж это наша последняя встреча, давай помолчим о прошлом и выпьем за былое. В конечном счете, я в первый и последний раз провожаю в путь своего единственного друга.

— И самого верного врага, — Эш приподнял, салютуя, чарку.

— И самого верного врага, — согласился Хельмер, отвечая тем же жестом.

Так они и сидели всю ночь — пили вино, смотрели в костер и молчали о том, чего уже не вернешь.

***

Хаджар стоял на холме, посреди бескрайних просторов, укрытых качающейся в такт ветру высокой, зеленой траве.

Небо над головой было затянуто черными тучами. Но это не мешало одинокой фигуре, закутанной в черной плащ, из-под капюшона которого тянулись седые волосы, вглядываться в далекую высь.

— Ты предлагал мне стать твоим учеником, — произнес Хаджар. — и сделать меня сильнее.

Фигура промолчала.

— Я готов.

— К чему?

— К тому, чтобы стать твоим учеником.

— Но ты уже мой ученик, Хаджар. И я уже тебя учу. Просто ты этого не замечаешь. А сейчас пришло время нового урока.

***

Хаджар открыл глаза. Бой с Дэдхи’Ашане не просто оставил у него всего лишь несколько пилюль, но и вытянул все эмоциональные силы. Так что неудивительно, что он заснул.

И, кажется, ему снился сон.

Только он не помнил, о чем именно.

Путь посольства продолжался.

— И это все, что Шиах’Мин с тобой обсуждал? — Син’Маган лежал на траве прислонившись спиной к мирно спящему тигру. Огромному, зеленому тигру, который выглядел так, будто недавно съел четырех других своих собратьев и полностью абсорбировал весь их ростовой потенциал.

— Именно, — кивнул Хаджар.

Сам, в свою очередь, он прислонился к невысокому дереву. Чем дальше от леса Красного Тумана и ближе к Рубиновым Горам, тем меньше оставалось растительности. Все чаще леса сменялись раскатистыми переливами высоких холмов на просторах широкой долины.

Похожая на застывшее море, но не травяное, а из степей и скал, обнаженных под степными покровами желтеющей травы и невысоких кустарников.

Деревья здесь были так же редки, как многочисленны облака над головой и дожди.

Пока посольство продвигалось все глубже в земли Рубина, Хаджар несколько раз успел запечатлеть величественные сцены.

Как где-то далеко с неба, изнутри тяжелых восковых туч, окрашенных цветов праха и речного песка, проливались дожди. Косой стеной они плыли над раскатистыми холмами, а следом за ними мчались дикие мустанги.