Закнафейн развернулся под ней, бросил свой правый меч и и ударил освободившейся рукой по кулаку Харбондейра. Оружейник с огромной силой согнул руку бармена у запястья, выворачивая её вниз — и это было так больно, что кинжал выпал из хватки.

И в это мгновение Закнафейн рванул руку противника выше, нырнул под неё и оказался лицом к лицу с испуганным дроу, его меч прижался к шее Харбондейра, разрывая нежную кожу. Этим клинком и свободной рукой Закнафейн направил Харбондейра через дорогу и с силой ударил его о стену здания.

– Прошу, прошу, - задыхался Харбондейр.

– Не умоляй, - сказал ему Закнафейн.

Харбондейр закрыл глаза.

– Ты отравил меня той ночью, когда Дувон впервые вернулся в таверну, - сказал Закнафейн.

Глаза Харбондейра широко распахнулись.

– Нет, нет!

– Признайся, - спокойно, слишком спокойно сказал Закнафейн, и бармен начал оседать, и даже упал бы, если бы оружейник не держал его так крепко.

Закнафейн знал, что Харбондейр пытается сдержать слёзы. Бармен смотрел на Закнафейна, пытаясь покачать головой, только осторожно, чтобы его собственные движения не сделали за клинок всю работу.

– Я терпелив, - прошептал Закнафейн.

– Отравил, - выпалил бармен.
– Просто чтобы замедлить тебя. Я боялся за Дув...

Закнафейн оторвал его от стены и снова ударил о неё — сильно.

– И отравил меня снова этой ночью, - сказал он.

– Нет!
– выдохнул бармен.

– Почему? Разве ты не хочешь меня убить? Или боялся, что не сработает?

– Я не стал бы. Не было повода, - промямлил бармен.

– Сегодня ночью я убил двух дроу, которые не заслуживали смерти, - объяснил Закнафейн, его голос неожиданно протрезвел, и оружейнику на самом деле было больно даже говорить об этом.
– И поэтому...

Он шагнул назад, убирая меч и отпуская Харбондейра.

– Они этого не заслуживали, а ты — заслуживаешь, - сказал Закнафейн.

Харбондейр просто смотрел на него, замерев от неопределённости.

Закнафейн покачал головой.

– Но нет. Я не могу их вернуть. Так что я дарую тебе пощаду, и больше не стану тебе угрожать... если ты меня не заставишь.

Харбондейр не шевелился, как будто даже не дышал, и было очевидно, что он не верит своим ушам.

Однако Закнафейн просто наклонился, поднял брошенный меч, а затем вложил его и второй клинок в ножны.

– До свидания, Харбондейр Тр'арах, - сказал он и пошёл прочь.

Призраки мёртвых солдат Бен'Зарафез следовали за ним по практически пустынным улочкам Мензоберранзана. Вскоре свет Нарбондель позади него возвестил о наступлении нового дня, а впереди нависла Западная стена и дворец Дармон Н'а'шезбернон, дома До'Урден.

Преодолевая последние шаги к логову матери Мэлис, он задумался о разнице между Джарлаксом и остальными, между Бреган Д'эрт и теми, кто следовал эдиктам злобной Ллос. Он вспомнил судьбоносную битву с домом Тр'арах сто лет назад. Он пытался оставить жизнь как можно большему числу врагов. Одним из них был Харбондейр!

На сей раз, тем не менее — и во всех этих новых битвах, в которых оказывался Закнафейн — он не мог себе позволить проявлять милосердие. Поступить так — значило оставить свидетелей агрессии матери Мэлис. В приключениях с убийством врагов и нейтрализации высших домов, дом До'Урден не мог брать пленников.

Закнафейн никогда не чувствовал себя настолько застрявшим в паутине отчаянья Ллос.

Он подумал, что может быть поэтому не убил сегодня ночью Харбондейра. Может быть, ему просто нужно было проявить милосердие к кому-нибудь, кому угодно, и знать, что рядом нет никого, кто испортил бы этот поступок.

Даже если это означало пощадить того, кто однажды пытался его убить.

ГЛАВА 17

В ловушке

– Моё терпение тает, - сказала мать Соулез, обращаясь к Даб'ней почти через год после того дня, как дом До'Урден уничтожил дом Бен'Зарафез.
– Мать Мэлис затаилась уже достаточно давно, чтобы снова начать мутить воду, а я предпочитаю, чтобы этого не произошло.

Даб'ней кивнула, но ничего не ответила. Дом До'Урден приближался к верхним местам иерархии — скоро он станет пятнадцатым, по её расчётам. Впечатляющий подъём наступил после пополнения рядов дома Закнафейном сто и один год тому назад. Даб'ней знала, что эта позиция обладает особым значением, поскольку в этом промежутке мать Мэлис станет привлекательной союзницей для правящих домов, в первую очередь для того, чтобы она выбирала свои завоевания для восхождения среди врагов. Когда дом До'Урден войдёт в число первых пятнадцати домов города, планы матери Соулез касательно него станут куда более запутанными.