— А мать? Родная мать ее никогда не искала? — поинтересовался Артем.

— Что вы, это ее всегда ищут. Мать у Наташки — преступница. Ее фамилию здесь всяк знает. Эта Косарева — проклятье нашего детдома.

Артем удивился:

— Косарева? Ритка — дочь Косаревой?

— Ну да. У нас здесь еще две ее дочери. Правда, совсем маленькие. Косарева то и дело пытается их выкрасть. Нет от нее покоя. Я очень боялась, чтоб Наташа не пошла но стопам своей матери. Ведь гены — это ж вещь такая — ничего с этим не поделаешь. Но, слава богу, девочка пошла не в мать. Она росла доброй, очень доброй. Только держалась обособленно. Поздно говорить начала. Ее даже в спецшколу хотели сдать, думали, умственно отсталая. Но я не позволила. Сама занялась ее воспитанием. Господи, она меня даже мамой называла, — Виктория Павловна всплакнула. — Я так хотела, чтоб у нее все сложилось хорошо, чтоб она получила высшее образование, устроилась в жизни. Я ей всегда повторяла: Наташа, ты будешь большим человеком! А она становилась на стульчик и спрашивала: вот таким? Эх, Наташка, Наташка! Как нам было хорошо вместе. А потом…

— Что случилось потом? — насторожилась Доминика.

— Потом после очередной отсидки вернулась Косарева. Она с детства пошла по кривой дороге: мошенничество, разные там аферы. А в тот раз… Наташа неплохо заканчивала школу. Но появилась Косарева.

— Призналась девочке, что она ее мать? — догадалась Доминика.

Виктория Павловна кивнула:

— Да. К тому же искренне раскаивалась в содеянном. Косарева — хорошая актриса, ей ничего не стоило обаять дочку. Понимаете, в каждом нашем ребенке, какую бы трудную жизнь он ни прожил, теплится надежда найти родителей. Наши дети — особенные. У них обостренное желание иметь маму и папу, жить в семье. Доминика, ведь вы же знаете, что такое настоящая семья?

Доминика горестно покивала Виктории Павловне.

— Но зачем Косаревой понадобилась Ритка, то есть Наташа? У нее проснулись материнские чувства? — не унимался Артем.

— Не думаю. Эти чувства у нее крепко спали шестнадцать лет.

— Какое совпадение! Ведь с шестнадцати лет человек становится уголовно ответственным. А значит… — продолжал Артем.

— Вы рассуждаете верно. Косарева решила использовать взрослую дочь в своих преступных целях. Никогда себе не прощу, что не проверила биографию этой женщины и разрешила ей проводить с Наташкой много времени.

Наша попала в плохую компанию. Начала попивать. Мать своим сожителем Крокодилом заставляли девочку нищенствовать, может, и воровать. Не знаю. Не хочу об этом вспоминать. Там была какая-то некрасивая история, преступление… В конечном счете Наташка исчезла. И больше мы о ней ничего не слыхали.

— Виктория Пална, вы сказали, что у вас здесь воспитываются еще две дочки Косаревой? — напомнила Доминика.

— Да. Это родные сестры Наташи, но она не знает об их существовании. Лёля и Катюша.

— Я могу на них взглянуть? — попросила Доминика.

— Конечно. Девочки очень любят Артема. Они будут рады вас видеть. Артем, проводишь Доминику Юрьевну в игровую? Я сейчас к вам подойду.

— Спасибо, Виктория Павловна.

Артем с Доминикой ушли, а Виктория Павловна стала складывать в шкаф альбомы. И тут в кабинет ворвалась Анна Вадимовна.

— Я так больше не могу. Я не могу так жить! — кричала она. — Это не отпуск, а какое-то наказание. Я не ем, перестала спать. У меня перед глазами одна и та же картина: он и эта женщина, в обнимку. Нет, пора этому положить конец!

— Замри! — приказала Виктория Павловна.

Анна Вадимовна замерла.

— Набери воздуха в легкие, — продолжала командовать директриса. — А теперь спокойно выдыхай.

Анна Вадимовна послушно выдохнула.

Виктория Павловна потянула Анне Вадимовне телефонную трубку.

— Зачем? — не поняла та.

— Звони. Чтобы снова чего не вышло.

Юрий Владимирович в это время провожал Танюшу.

— Танюша, простите, что так вышло, если бы я мог вам помочь… — Юрий Владимирович не успел договорить, как вдруг Танюша пошатнулась и упала. Он еле успел подхватить ее. — Танюша, что с тобой? Вот горе-то. Танюша, очнись!

Юрий Владимирович подтащил Танюшу к дивану, уложил ее. Схватил стакан, побрызгал, помахал газетой.

— Что же делать? — волновался Юрий Владимирович. — «Скорая». Господи, нужно вызвать «скорую».

Тут раздался телефонный звонок. Юрий Владимирович схватил трубку.

— Юрий, это я, Анна. Я вернулась из отпуска. Думаю, нам нужно поговорить.

— Боже мой, Аня, я так рад. Но что же делать?

— В каком смысле?

— Как мне привести ее в чувство? — спросил Юрий Владимирович, глядя на безжизненную Татьяну.

Кого нужно привести в чувство?

— Анечка, ты же медработник, что делать, если беременная женщина упала в обморок?

— Какая беременная женщина? Где упала? — не понимала Анна.

— У меня в квартире. Что же делать?

— Я схожу с ума? — спросила Анна.

— Аня, Анечка, это не то, что ты подумала. Анечка… — закричал Юрий Владимирович, но Анна Вадимовна повесила трубку.

Сергей вошел в приемную и развалился в кресле напротив Юльки. Он молча смотрел на нее. Юлька занервничала.