Я очень боялась с ним поссориться, до тошноты, до головокружения, до холодной дрожи в коленях, но я уже поклялась Полине сохранить наш разговор в тайне.

— Я и сама понимаю, что…

— Сама? — раздражённо перебил он. — Я так ценю в тебе честность, Витя, а сейчас ты бесстыдно врешь.

— Я не вру.

— Так, кто? — он подался вперёд и упёрся локтями в колени. — Кто сказал тебе, что я должен, а что не должен?

— Пожалуйста, не говори со мной, как с уборщицей.

Он отставил чашку и поднялся. Сделал шаг навстречу, взглянул на окно, из которого моя мама любила время от времени высматривать нас, и остановился.

— Витя… — взгляд был пристальный и неласковый. — Если ты сейчас же не скажешь мне правду, пеняй на себя.

Он всё ещё улыбался, но я чувствовала, что на этот раз говорит серьёзно.

Я готова была расплакаться от бессилия, но пойти на попятную никак не могла.

Артём немного подождал, потом забрал со скамейки чашку и, громко хлопнув металлической дверью, исчез в подъезде.

Глава 4

Никита

Папа считает, что в восемнадцать все хотят изменить мир.

Но это он по себе судит. Мне, например, такое даже в голову не приходило. Пытаться изменить мир — смешно. Тысячелетиями он такой, какой есть: равнодушный, злой и несправедливый. Всемирная история — сплошные войны, революции, перевороты и казни.

Многие люди пытались сделать его лучше, но все они закончили весьма плачевно.

Ещё в четвертом классе я услышал про смерть Архимеда и больше ничему не удивлялся. Во время захвата Сиракуз римляне убили его просто так, мимоходом, как собаку, попавшуюся под ноги. Для них он был обычный, бессмысленный старик, рисовавший на песке странные чертежи.

Архимед — крошечная жизнь одного великого человека, а сколько таких невеликих?

Даже большая победа, повернувшая ход исторических событий, мир не меняет. Он не становится другим, в нем не появляются новые ценности или задачи, он точно также продолжает вариться в бесконечном людском противостоянии, жажде власти, денег, погоне за удовольствиями.

Недавно я наткнулся на статью о рабстве в наше время: всё тоже самое, что и в античности, только в сто раз хуже. И это не какие-то отдаленные регионы в Азии или отсталые Африканские племена. Всё кипит на виду — в центре цивилизации, что, собственно, понятно, иначе бы и бизнеса не было. Человеческие жизни в обмен на сытный ужин в ресторане. Хорошую машину. Пляжный отдых. Маникюр.

Дятел, любитель всевозможных теорий заговоров, вечно выискивал что-нибудь этакое и зачитывал за столом во время ужина.

Все электронные и радиотехнические устройства способны следить за своими владельцами: в них неоднократно обнаруживали скрытые микрофоны и камеры.

Производители автомобилей и всякой техники умышленно понижают надёжность деталей, чтобы они ломались сразу после окончания гарантийного срока.

Фармкомпании сами придумывают эпидемии и разрабатывают вирусы, чтобы заработать на продаже вакцины.

Терроризм спонсируется отдельной категорией элиты страны, чтобы заставить население ненавидеть того, кого им выгодно.

Забивать голову заговорами мне было не очень-то интересно, но когда, вещая о мировой элите, Дятел рассказал, что сеть супермаркетов Metro принадлежит одному из самых богатых людей Европы — Отто Байсхайму, служившему в элитном подразделении СС и пользовавшемуся личным покровительством Гитлера, я окончательно убедился в том, что мир — это вечный Готэм, и меняться он не намерен.

Однако от экзистенциального ужаса перед будущим меня довольно легко спас Трифонов.

— Ты в Сталкера играл? А в Метро? Кругом разруха, мор, выслеживающие тебя злобные твари, зомбаки и прочие монстры, а ты центральный чувак и у тебя миссия: достать вакцину. Не сидеть и сопли гонять, а реально биться и выживать. Просто считай, что постапокалипсис — это то, что сейчас. Я, например, давно так живу.

Если бы мне сказал это кто-то другой, я бы вряд ли послушал, но Трифонов реально так жил. Он всегда был «наготове», как заряженный пистолет. Почти никому не доверял и ни во что, кроме самого себя, не верил. Ходил как проклятый в свой зал и при любом раскладе бил первым. Особенно, когда это касалось других.

Раз шли по узкой асфальтированной дорожке к метро, болтали. Лёха, как обычно, в телефоне на ходу зависал. И навстречу нам мужики с большими баулами. Деревенские такие мужики в сторону вокзала направлялись. С первыми двумя мы нормально разошлись, а третий жирномордый пёр, как танк, так что Лёха в него прямиком и влетел. Не то, чтобы сильно, просто плечом хорошенько задел и дальше пошел, а мужик как толкнет его в спину. Телефон из Лёхиных рук вылетел и шлёпнулся на асфальт. Лёха первым делом к мобиле кинулся, а Тифон не долго думая, схватил мужика за рукав и сразу кулаком в щекастую морду. Мужик этого явно не ожидал, и пока скидывал свою сумку, получил ещё раз. Хорошо, что друзья его оказались неагрессивные, да ещё и на автобус опаздывали. Трифонова еле оттащили. Пришлось нам с Лёхой его держать, пока они не уйдут.