Не знаю, как я сдержался, чтобы не выхватить нож, ведь опознать в экипированном воине конкретного дворянина, когда тело с ног до головы, кроме глаз, скрыто черным одеянием, может далеко не каждый из собственных подданных, а тут посторонний выдает твой нынешний титул, словно мы знакомы долгие годы. «Что это - предположение наобум, в надежде непроизвольного признания скрытой особы, или осознанный шаг, чтобы привлечь внимание пока есть такая возможность?» – сам себя мысленно спрашивал я.

– Я несколько месяцев провел в вашем домене, наблюдая за деяниями владетеля по заданию епископов Жилдо и Гурво, - как ни в чем не бывало, продолжил мужчина, - и, честно скажу, остался приятно удивлен. После этого я дал себе зарок вырваться из-под влияния церкви Многоликого и поселиться в графстве, поэтому запомнил ваши глаза, фигуру и голос, и не спутаю их, как бы ни менялось одеяние, ни с кем.

Момент истины определился для меня в ходе молчаливой паузы после его реплики. Если бы наблюдательный монах засуетился или опустился до примитивной мольбы - пришлось бы в резкой форме отвергнуть его догадки, послав вслед шпионов, но он просто ждал, так и не называя имени опознанного дворянина вслух.

Короткий кивок головой от меня бывший служитель врага среди богов воспринял правильно, как обещание пообщаться чуть позже, и не стал продолжать монолог.

Раз судьба заставила прихватить и других пленников, пока мы ехали в карете, я все же решился отойти от плана распрощаться с ними по дороге и уточнил у мальчика причины пленения, благо его дыхание выдавало внешнее спокойствие подростка и отсутствие видимых увечий.

– Парень, кто ты? И почему попал к эльфам в плен?

– Меня зовут Сарем, господин, а лесные воины почему-то в обиде на моего отца – купца Релоха. По крайней мере, именно это объявили мне, когда зарезали приставленных провожатых.

Имя, названное мальцом, не слышал в королевстве только ленивый. Умный и трудолюбивый торгаш снискал славу самого богатого купца из державы людей, поэтому допридумать причины пленения каждый может сам, а мальчик даже не подозревает, что чудом остался жив.

– Писать умеешь?

– Да, господин, и считать тоже, - ответил парень, очевидно приняв мой вопрос как способ выяснить его таланты перед продажей в рабство.

Наверно представитель державы Сирейс так и поступил бы, зачем воинам лишние проблемы с сильными мира сего, но я увидел прекрасную возможность познакомиться, если папаша правильно отреагирует на освобождение отпрыска. В случае игнора - тоже не беда, значит, родственники не так важны для богача и мне вести с ним дела в будущем нет смысла.

– Когда приедем, напишешь записку отцу, чтобы посыльного от меня не тронули, и скоро увидишься с родными, - пообещал я парню, прекрасно понимая каково ему сейчас, непонятно с кем и неведомо где.

В съемной, ветхой избушке нас встречали два разведчика у входа и дамы в полном составе внутри, отвечая на мой красноречивый взгляд, что помощь магинь Жизни и травницы, к коим относилась орчанка, просто необходимы.

Пока мастерицы занялись искалеченным эльфом, я открыл лицо и для начала перепоручил парня одному из бойцов, с просьбой доставить к отцу лично в руки, на что юный гордец успел заметить.

– Вы спасли мою жизнь, граф, и хоть я не услышал вашего имени, что такое «долг жизни» знаю, и не пожалею времени, чтобы вновь встретиться и оказаться полезным.

– Слова не мальчика, а мужа, - ответил я ему. – Меня зовут Влад Север, граф Арканума, но то, что случилось ночью - смертельная тайна для любого, кто откроет рот, прежде всего перед кем-либо со стороны эльфов.

Иногда мужчиной становятся не с возрастом, а по причине определенных обстоятельств, и, на мой взгляд, парень заслужил подобную честь, в ранние годы столкнувшись с изощренными пытками, пусть не к себе, а соседу по камере, и почувствовав дыхание смерти в лице ушастых пленителей.

Очень редко похитители оставляют свои жертвы в живых, особенно если дело касается больших денег или власти.

– Мы обязательно встретимся, граф, или я не знаю своего отца, - напоследок заверил малец, вновь занимая место в экипаже, чтобы воссоединиться с семьей.

После сына купца настала очередь монаха, не смотря на позднюю ночь, следовало не откладывая ни на минуту принять решение о его судьбе в качестве друга или врага.

– Кто вы, служитель, как попали в плен, и чего хотите от жизни?