«Что произошло? Почему?!! Ведь всё было так гладко! Этого просто не может быть! Почему её тело вдруг отказало в самый неподходящий момент?», — мысли скакали галопом, и она лихорадочно пыталась найти ответ на эти вопросы, почему–то казалось, что если будет найден ответ, у неё может появиться шанс.

«Это нападение», — в её голове прозвучал ответ, голос был незнакомым, хотя шум в голове был такой, что Лайла еле разбирала слова неведомого собеседника.

«Кто это? Что за нападение?», — туман в голове мешал ориентироваться, и ворочать мысли приходилось, только прилагая чрезвычайные усилия.

«Ты должна произнести формулу i80! Не забудь! Это очень важно!», — это было последним, что она услышала, и тотчас мир померк для её магичества графини Лайлы де Льеро.

Здание, в котором очутилась Кира, было столь странным, что воительница совсем растерялась. Если о пещерах драконов ходили легенды, а о дворцах халифов и эмиров болтали все кому не лень, пережёвывая сплетни, принесенные пиратами, то дворец, в котором она неожиданно очутилась, был абсолютно чужд чему бы то ни было. Даже в сказках девушка не слышала ни о чём подобном. Высокие своды длиннющих коридоров имели угловатые формы, вместо одной из торцевых стен было вставлено стекло и, выглянув наружу, девушка зажмурилась. Буквально в локте от её ног разверзалась пропасть повыше самой высокой скалы её родного острова в несколько раз. Неподалёку стояли, видимо такие же дворцы из стекла и камня: с острыми рублеными углами, высокие и узкие, они теснились неприлично близко друг к другу, не имея даже намёка на какие–либо дворы и разделявшиеся лишь узкими улочками, запруженными многочисленными экипажами.

В коридоре не было ни души, и это обрадовало воительницу. Она осторожно заглянула в одну из дверей и обнаружила весьма бедно обставленную угловатую комнату с множеством стульев и несколькими столами. В комнате тоже никого не было. В коридор выходило ещё множество дверей, и Кира стала планомерно и предельно осторожно обследовать каждую из них. К сожалению, все остальные двери были заперты, за исключением лишь одной, которая вела в туалет. Оказавшись в туалете, девушка проверила, что там больше никого нет, закрыла на щеколду дверь и взглянула в большое зеркало перед рукомойником. Лучше бы она в него и не смотрела! Это было ужасно! Из глубины на неё смотрела гулящая девка из портового квартала, хотя нет, не совсем точно… таких гулящих и бесстыжих шлюх на островах даже в припортовых борделях встретить было трудно. Хотя нельзя не признать, что одежда была весьма дорогой, что, впрочем, никак не делало её лучше.

Одетое на ней платье было из совершенно прозрачного шёлка, оно оказалось таким коротким, что задиралось, оголяя срамные места при малейшем движении. Вырезы лифа не только почти ничего не скрывали, но скорее подчёркивали формы, а тончайшая и прозрачная ткань позволяла увидеть не только все выпуклости, но даже оценить их цвет. Более никакой одежды не предусматривалось. Нанесенный макияж на лице оказался подстать одежде. Толстый слой, теперь уже смазанных туши, румян, белил, пудры и помады создавали неизгладимое впечатление. Её всегда прямые как солома и тёмные волосы теперь были отбелены в почти белый цвет и завиты многочисленными кудряшками, которые венчались многочисленными бантиками. На шее болтались какие–то ожерелья и бусы.

Она опустила глаза: вздувавшийся лиловый синяк на внутренней стороне бедра, подарок от эмира, почему–то, не только не контрастировал с её теперешним видом, а наоборот «органически соответствовал ему». На другом бедре Кира заметила тонкий засохший ручеёк крови… Её стошнило от воспоминаний.

Презрев на необычную обстановку, неизвестное местоположение и возможные опасности, она яростно набросилась на бадью с водой и умывальник. Не менее часа потребовалось воительнице, чтобы окончательно смыть макияж, вымыть голову и избавиться как от бантиков, так и от всех остальных «украшательств». Мытьё головы, к сожалению, никак не отразилось ни на «завитости» волос, ни на их рахитичном цвете, разве что, вместо пуделеобразной причёски теперь наблюдался просто беспорядочно торчащий колтун завитушек. Видимо была применена какая–то магическая укладка волос.

«И то лучше», — подумала Кира, — «лучше быть похожей на нищенку или бродяжку, чем на проститутку».

Обследовав своё тело, она нашла его в относительном порядке, кроме наливающегося, но совершенно безобидного, синяка на бедре, ничего более серьёзного она не обнаружила. Сложнее было с одеждой, в том платье не выделяться из толпы можно было разве что в самом бесстыдном вертепе, «или в эмирском дворце» — добавила про себя Кира. Последним на повестке дня стоял вопрос об оружии. Сволочной маг, телепортировавший её сюда, умудрился так быстро захлопнуть очень узкий телепорт, что данная ей шпага при телепортации вывернулась из её руки, чуть не вывихнув её правую кисть, и теперь пребывала где угодно, только не с Кирой.

Который раз осмотрев туалетную комнату, она, наконец, остановила свой взгляд на карнизе. Встав на перевёрнутую, и уже пустую бадью из–под воды, воительница дотянулась до карниза и резким движением вырвала его из державших пазов. Теперь в её распоряжении была штора и металлический шест, на котором эта штора висела. Не бог весть какое оружие, но всё же лучше, чем никакого. Девушка попробовала приспособить штору вместо платья, или хотя бы как накидку. Ничего не вышло. Материал был очень толстый, грубый и тяжёлый. С сожалением она отбросила непригодную материю и забрала шест.

Ещё раз оглянув себя в зеркало, Кира внезапно рассмеялась: её вид мог сейчас послужить отличным оружием. Мало того, что от уличной шлюхи редко кто ожидает виртуозного владения шестом, но и взгляды возможных противников мужского пола будут наверняка прикованы вовсе не к её замахам и движениям, а к тем частям тела, что аппетитно выглядывают сверху и снизу из–под прозрачной сорочки. Ей вспомнилась история, рассказанная давным–давно в таверне одним из пиратов, о том, что однажды одну гвидонскую лавку ограбила совершенно голая девица с маской на лице. В последствии никто из свидетелей, включая владельца злосчастной лавки, не смог припомнить ничего конкретного, ни что говорила девица, ни что она украла, ни куда убежала и с кем, ни каких–либо примет этой девицы, окромя того, что «сиськи у неё были — во! Задница — о–го–го! А ноги — просто офигеть!».