Родители подхватили её под руки, и повели к лифту. Светлана с Анатолием временно остались жить у них.

На следующий же день её муж обратился в агентство недвижимости. Он решил продать эту квартиру вместе с мебелью и купить другую, ничем не напоминающую его жене о прошлой жизни. Загородный дом тоже был выставлен на продажу.

Между тем Оксана всё чаще вспоминала, как самоотверженно Иван мыл полы в их квартире и покупал мебель. Считала его добродушным и не жадным человеком. Грустно улыбалась, когда в памяти всплывали его «кулинарные шедевры». Что Ирочка к нему относилась, как к настоящему отцу, любила с ним болтать, играть, бороться, кататься у него на спине. Родной отец на неё вообще не обращал внимания, с ней никогда не играл. Только один раз увёз её на море в Сочи после её расставания с Миловановым, да и то, только для того, чтобы насолить Оксане.

— Почему я сначала не поговорила с ним об этой Людке? — сокрушалась она. — Ведь простила же я его после того, как Феодосия Ивановна мне рассказала всё об их отношениях.

Чувство вины перед усопшим мужем не покидало молодую женщину. Теперь ей в Иване нравилось всё, только самого его уже нельзя было вернуть.

Однажды в её дверь позвонили. Оксана посмотрела в глазок. Там стояла Феодосия Ивановна.

— Здравствуй, доченька! — приобняла свекровь Оксану и поцеловала в щёку, как только та впустила её в квартиру.

Оксана закатила глаза:

— То люто ненавидит меня, то целует и доченькой называет. Попробуй её пойми!

— Вот, была по делам в вашем районе и решила зайти, проведать тебя. Узнать, не надо ли тебе чего?

— Да нет, ничего не надо, — ответила Оксана, не приглашая незваную гостью пройти в комнату.

Феодосия Ивановна, поняв, что невестка не собирается с ней долго общаться, заволновалась:

— Ты не можешь напоить меня чаем? Жажда замучила. А мы с тобой посидим, вспомним моего сына.

Было глупо отказывать матери Ивана в такой просьбе.

— Конечно, Феодосия Ивановна, я вас напою чаем, и о Ванечке поговорим. Проходите, пожалуйста, располагайтесь удобнее в кресле или на диване.

Сама отправилась в кухню. Вернулась минут через семь с подносом в руках. Поставила на журнальный столик две чашки с чаем, вазочки со сладостями.

— Угощайтесь.

Феодосия Ивановна с удовольствием выпила чашку чая и попросила налить ещё.

— Дорогая моя девочка, — ласково пропела она, — скажи мне, пожалуйста, если бы ты узнала историю взаимоотношений Ивана с Людмилой Егоровой до его смерти, то простила бы его?

— Похоже, моя свекровь настоящая ведьма, — решила Оксана. — Не успела я подумать, что простила бы Ивана, если бы он честно рассказал мне о своих отношениях с Людкой, как его мать тут же нарисовалась, чтобы задать мне вопрос на эту же тему.

— Оксаночка, почему ты молчишь?

— Обдумываю, что ответить.

— Ну, как, обдумала?

— Обдумала.

— И что ты мне скажешь? Простила бы моего сына?

— Феодосия Ивановна, зачем теперь-то об этом говорить? Ивана уже нет с нами. Не хочется лишний раз копаться в наших прошлых отношениях.

— Я, как его мать, очень хочу это знать. Если бы ты только знала, как я мечтаю, чтобы в твоей памяти остались светлые воспоминания о моём мальчике!

— Они и так светлые.

Но свекровь продолжала играть у неё на нервах.

— Доченька, ты сказала мне правду?

— Конечно, правду, — не моргнув глазом, подтвердила Оксана.

— Значит, ты всё-таки простила бы Ванюшу, — уже сама за Оксану утвердительно ответила свекровь и вопросительным сверлящим взглядом уставилась на сноху, словно требуя от неё ещё раз подтвердить вслух, сказанное ей.

Оксана её «змеиного» взгляда не выдержала и слова свекрови подтвердила:

— Давно простила.

— Спасибо тебе, девочка. Теперь ты настоящая вдова моего сына. А ты знаешь, что после смерти мужа, женщина не должна целый год выходить замуж за другого мужчину? Год должна беречь память о нём!!! — потрясла она пальцем над головой.

— Да тебе-то, какое дело до моей памяти о муже? — внутренне возмутилась Оксана.

Потом смело посмотрела в глаза свекрови.

— Думаю, что замуж я ни через год, ни через два не выйду. Отойти надо хорошенечко от предыдущих замужеств. Они у меня уже вот где сидят! — провела она ладонью по горлу.

— Ты — настоящая женщина, — обрадовалась Феодосия Ивановна и стала радостно прощаться с Оксаной.

После её ухода Соколова призадумалась.

— Складывается впечатление, что в связи со смертью сына, свекровь головой повредилась. Иначе, зачем нормальной женщине ходить к невестке, выгнавшей из дома её сына, и выяснять, как она теперь к нему относится?

Из размышлений её вывел звонок мобильного телефона. Это был Андрей Иванович.

— Оксаночка, здравствуй!

— Здравствуйте, Андрей Иванович, — игриво ответила она. — Надеюсь, что вы благополучно нашли похитителей Веселовой?