— Ты, наверное, помнишь, Сашка, что дочка моя, Людочка, калекой родилась?

— Помню, дядь Лёня.

— Так вот. Она всю жизнь мечтала выправить свою ножку. А на это большие деньги нужны. А где их взять, я не знаю? Вся душа моя о ней изболелась. Если бы ты знал, какой миленькой девочкой она была в детстве! Всегда улыбалась мне виноватой улыбкой, словно просила прощения за то, что родилась не такой, как все.

Он вытер носовым платком слёзы, нос и продолжил:

— Замуж она всё же вышла, родила троих сыновей. А ходить с такой ногой ей стало совсем тяжело. Нет у неё в одной ноге полноценного коленного сустава, не сформировался в утробе матери. Косточки при ходьбе трутся друг о друга под тяжестью тела, болят. Да и на здоровую ногу ложится большая нагрузка при ходьбе.

Он сначала замолчал, задумался, потом стал горестно сокрушаться:

— Как их заработать, эти деньги? Что с моей дурной головой я могу придумать? Скопил я, конечно, определённую сумму, но её для того, чтобы сделать операцию, мало. Не дано, Сашка, в нашей стране простому гражданину получить квалифицированную медицинскую помощь в пределах заработанных им средств. А таких денег, которых стоит операция для Людочки, мне честным трудом не заработать.

Леонид Яковлевич поник головой и заплакал ещё сильней.

— Не бывает безвыходных положений! — стукнул по столу кулаком изрядно захмелевший Пущин. — Думать будем! Вы, дядь Лёня, рано расстраиваетесь. Мы с Василием непременно найдём выход из положения! Правда, Вась?

Василий уже полулежал на диване с закрытыми глазами.

— Угу, — буркнул он, приподняв одно веко.

Федуловы остались ночевать на даче, Леонид Яковлевич за руль в пьяном состоянии сесть не рискнул и сыну не позволил. Утром они уехали домой, а Пущин начал искать себе работу. Подойдя к домику сторожа, он постучал в дверь. Сторож вышел к нему. Александр поздоровался и попросил посоветовать, где в этом районе можно найти работу?

— Я теперь постоянно буду жить в пятьдесят седьмом доме, — пояснил он. — Этот дом принадлежит моему родному брату.

— Какую работу вы ищите? — поинтересовался сторож.

— Любую.

— Тогда выйдите из нашего посёлка, — посоветовал сторож, указывая рукой направление, — дойдите до шоссе, перейдите его и продолжайте свой путь по дороге дальше. Там есть ещё один посёлок, не дачный. В конце него вы увидите длинное здание. Это — дом-интернат для инвалидов. Спросите у директора, нужен ли им кто-нибудь?

Александр поблагодарил сторожа и пошёл по указанному пути. Через двадцать минут он был уже на месте. Директор дома инвалидов встретила его доброжелательно и объяснила, что им нужен разнорабочий, выполняющий понемногу разный труд. Назвала сумму заработка. Он оказался маленьким, но медлить больше было нельзя. Искать работу в более отдалённых местах сейчас было не время. Денег даже на дорогу не было, не говоря уже о питании. На тот момент у брата в дачном доме лежали небольшие запасы старых консерв и круп. Этим Александр мог перебиться какое-то время при экономном расходовании. На следующий день он приступил к выполнению своих разносторонних обязанностей. Иногда его подкармливали на кухне. Жизнь его стала спокойной, размеренной, хотя и одинокой. Но одиночество его пока не тяготило. Он приходил в себя от потрясений, которые преследовали его последнее время из-за его же дурного и несдержанного характера.

Однажды к его дому снова подрулила знакомая «Нива». Федуловы вытащили из неё пьяную женщину без обуви.

— Саня, помоги дотащить её, — попросил Василий.

Пущин помог. Когда оба Федулова уселись на диван, он спросил:

— Кто это?

— Это — золотая баба, — с иронией ответил Василий.

— В каком смысле?

— Сейчас поймёшь, — прищурив один глаз, произнёс Леонид Яковлевич. — Тебе деньги нужны?

— Нужны.

— И нам они нужны. Мы доставим к тебе ещё несколько пьяниц или бомжей и будем вывозить их на рынки и в другие многолюдные места, клянчить у прохожих деньги.

— Вы, что обалдели? — взъерепенился Пущин. — Я таким делом заниматься не хочу! Это же похищение человека! Я не могу заставлять людей заниматься подневольным трудом. Это рабством называется. Их же милиция разыскивать начнёт!

— А жить всю жизнь в чужом доме на птичьих правах хочешь? — выкатив глаза из орбит, со злостью спросил старший Федулов.

Пущин замолчал и опустил глаза.

— Вот то-то же. К тому же ты когда-нибудь слышал, чтобы бомжей милиция искала? Кому они нужны?

Пущин по-прежнему стоял насупившись.

— Молчишь? Вот и молчи. Не бойся руки замарать. Посмотри на эту опустившуюся тварь. На ней даже трусов нет и обуви. Она на территории больницы раком стояла под ёлкой, показывая всем свою голую задницу. Это её ты считаешь человеком? Пусть потрудится нам на пользу! От неё не убудет.

— Что я должен буду с ней делать? — пришёл в себя Александр.

— В прошлый раз я видел в этом доме подвал, — начал Василий. — Брось туда каких-нибудь тряпок, на которых она будет спать, поставь ведро, вместо унитаза и ведро с водой для питья. Да не забудь закрыть её там на замок.