Рэн догадывался, что, скорее всего охотники попросили пару машин быть наготове, иначе бы те не смогли добраться сюда так быстро. Сейчас он был этому только благодарен. Он подлетел к одной из машин, где стояло двое санитаров. Почти никто сильно не пострадал, а потому машина была свободна, несколько врачей около другой машины обрабатывали царапины и ушибы. Рэнджин почти силой затолкнул Флоренс в машину к санитарам, заставляя их действовать как можно быстрее, если они не хотят лишиться головы. Двое мужчин сразу же принялись расстегивать платье, вернее разрезать его, мерить пульс, ставить аппарат для искусственного дыхания, и делать еще что-то. Мужчина уже не особенно понимал, что они делают, лишь бы вновь услышать ее дыхание и размеренный стук сердца.

Оказалось, что Флоренс надышалась едкого дыма, и еще видимо была кем-то сбита и сильно ударилась головой. Вот уже сутки она не приходила в себя. Аппараты противно попискивали, говоря, что она жива, лампочки мигали, искусственная вентиляция легких так же исправно жужжала. Рэнджин сидел в стерильно белой палате, на белоснежном кресле и думал о том, как именно будет убивать этого монстра, из-за которого пострадала Флоренс. Но ему вспомнились слова лисицы: «вы, ни капельки не раскаиваетесь за свои грехи». Что она хотела этим сказать? Почему она ждала так долго? Рэнджин совершенно не помнил своего прошлого, до того момента как встретил хозяйку, только лишь отголоски воспоминаний проносились в его голове. Из них он не мог выудить ни одной истории, хоть как-то связывающей вампиров и демонов, чтобы объяснить о чем же говорила эта хитрая Лиса.

Ха? Да он просто глупец! Это же лисица! Самое хитрое создание, ей приписывали подвиги в виде творения самой истории, не говоря уже о том, что она с легкостью могла просчитывать свои действия на несколько ходов вперед. Опасный противник. Она могла бросить эту фразу только для того, чтобы заставить их всех думать в совершенно не правильном направлении, которое было нужно именно ей. Но раз он догадался до этого, то вполне вероятно, что она могла предвидеть и такой ход событий. Если мыслить настолько параноидально, то составить свой собственный план будет совершенно невозможно.

Нужно отбросить эти мысли и попытаться самому расставить шахматы на доске, да так, чтобы их расположение было недоступно для просчета лисицы. Да, сложно. Да, практически невозможно понять, о чем думает это создание. Но это совершенно не означает, что пора опустить руки и растечься лужей по полу не в силах ничего предпринять. Действовать нужно, но аккуратно.

Флоренс с трудом удалось разлепить глаза. Было ощущение, что ее веки склеены жидким клеем, который вроде уже начал схватываться, но не застыл до конца. Дышать было как-то странно, будто бы кто-то насильно заталкивал ей воздух в легкие. Что-то противно пищало над ухом, и сильно раздражало и без того расшатанное сознание. Она хотела уже высказать все, что думает обо всей этой ситуации, но поняла, что из горла доносится лишь хрип. Неприятно першило, и что-то мешало внутри, хотелось избавиться от инородного предмета.

Ей-таки удалось открыть глаза, картина открылась весьма странная, учитывая, что она должна быть в красивом поместье и развлекаться с гостями. Она увидела, что на ее лице была маска, в которой она узнала аппарат искусственной вентиляции легких, какие обычно показывают в фильмах. Дальше взгляд прошелся по окружающей обстановке: белая палата, от рук тянутся проводки, уходящие куда-то вне ее поля зрения. Наконец, ее взгляд нашел живое существо — в дальнем углу на кресле расположился Рэнджин, он сидел с закрытыми глазами. Можно было подумать, что мужчина спит. Но точно этого сказать было нельзя, скорее всего это просто мера предосторожности от глупых вопросов со стороны персонала. Ведь будет странно, если человек не будет спать сутками. Сутками. Интересно, как давно она здесь? Девушка тщетно попыталась позвать Рэна, но из горла вырвался противный кашель, приносящий лишь боль. Но его внимание она точно привлекла — глаза мужчины открылись. Он слегка испуганно встретил взгляд темно-карих глаз, но потом осознание ситуации дошло до него, и он вскочил, немедленно возникая около головы девушки.

— Тебе еще нельзя говорить, все хорошо, не бойся, я сейчас позову доктора.

И он скрылся за не менее белоснежной, чем все остальное в этой палате, дверью. Флоренс снова закашлялась. Ей хотелось, чтобы это противное ощущение в горле поскорее исчезло. После этих мыслей в горле и в правду начало меньше садить, и кашель больше не вырывался наружу. Она пошевелила руками и ногами, проверяя их сохранность, потом попыталась сесть, этого сделать уже не удалось. Через пару минут на пороге появились Рэнджин и мужчина в белом халате, очевидно, доктор. Он подошел ближе к девушке и присел на край кровати, он внимательно посмотрел на нее.

Флоренс не могла прочесть никаких эмоций в глазах этого человека, взгляд его был отрешенный, словно неживой, на короткое мгновение в них промелькнул намёк на удивление, но тут же испарился. Доктор всё также молча встал, и повернувшись к Рэнджину произнёс:

— Говорить ей будет нельзя как минимум неделю, это точно. Я сейчас позову медсестру, и мы уберем аппарат искусственного дыхания.

Только он закончил фразу, как в палату вновь открылась дверь, и вошли две девушки в белом. Неприятная процедура была закончена, Флоренс немного прокашлялась, кривясь.

— Почему мне нельзя будет говорить? — совершенно без хрипа спросила удивленная девушка.

Отрешенность пропала, мужчина взирал на пациентку с неприкрытым удивлением, потом встретился со взглядом её опекуна, который выглядел не менее ошарашено. Привычные эмоции быстро вернулись, доктор быстро проанализировал ситуацию, и пришёл к выводу о происхождении ребёнка. Хотя оставался вопрос, почему вампир выглядит растеряно?

— У тебя не болит горло? — доктор чуть сощурился внимательно смотря на девушку.