Тем временем на его территорию медленно просочилась служба безопасности, обнюхивая, изучая и проверяя все вокруг. Белая тень, интересовавшаяся списками наследников престола, — это не просто шутка… Это посягательство на все те же шестерёнки Дайкирии? и это понимал каждый, кто уже был втянут в дело.

Отдельным особняком продолжал стоять Учёный совет Дайкирии, которого произошедшее как бы не касалось чисто из должностных предписаний. Но и их начали самозабвенно трепать. Ибо списки списками, а вот местоположение означенных лиц, как оказалось, можно узнать только по базам учащихся… И то не факт, что на месте не окажутся подставные лица…

Все это Эвереста Борин, успевшая запереть несчастного Максимилиана в подвале, прекрасно знала по личному опыту. А еще она отчетливо понимала, что раз код попал к Хинеусу, он приложит все силы, чтобы государственная машина пришла в движение.

Попутно ей пришло оптимальное решение по поимке журналиста. Все оказалось проще некуда. Странный указ Репетитора сам по себе был сенсацией. Устраивать показательный бардак для его поимки не обязательно. А потому, заперев распоясавшихся студентов в старых каморках, женщина решила огласить указ побыстрее. И показательно задействовать в демонстрации провинившихся. Правда, все вышло слегка не так, как хотелось, но однозначно более ярко.

* * *

В каморке было мокро и неприятно. Присев на узкую полку, украшенную двумя запылившимися банками с помидорами, Максимилиан Дрейк думал. Из-за деревянной стенки доносилось хоровое пение девчат. Видимо, мирились и заодно приобщались к хранительскому мастерству. Им-то хорошо, они друг дружку вылечили, а вот его ухо все еще горело. Если бы не залетели в пылу драки в кабинет ректорши — не пришлось бы теперь страдать. Впрочем, страдал Дрейк недолго, минут пятнадцать от силы, и попутно вспоминал, с чего все началось.

Идею предложил послушник, опираясь на Устав служителей Раздора. Мол, каждый адепт обязан уметь нашептать левую мысль. Так как Самсон всех бы не обежал, привлекли Влада, заодно и Максимилиана научили. А что сказать — подсказала Хадиса, успевшая разобраться, какую девушку что тревожит. Не учли одного — Линн на нее налетит со своими бзиками… А там завертелось неожиданно.

Обратил ли на все это дело внимание представитель прессы? Неизвестно. Но Максимилиан надеялся, что его ухо все же пострадало не зря. Потерев последнее, он задумался о словах, которые изрекла ректорша. Неужели отец действительно дал добро на такое самоуправство?

Неожиданно стена его камеры затрещала так, словно с другой стороны кто-то хорошенько приложился по ней магией. Максимилиан нахмурился, вперившись в нее. Вскоре доски начали дрожать и вовсе проломились. В образовавшемся проходе стояла Хадиса Кирин во всей своей красе, то есть с фингалом под глазом.

— Ваше Высочество, — строго вымолвила она и покосилась себе за спину. — Мы тут с девочками подумали, что вы…

— Не выкай ему, — фыркнула за ее спиной Линн. — Ты такая же наследница, как и он.

— Должен ты нам, — донесла информацию Рылова.

— За унижение и попрание девичей чести! — пояснила Липка.

— Чавось? — Принц подбоченился. Девчонок набилось в его кусок кладовой слишком много на одного, отчего-то появилась мысль, что зря он сегодня не надел свои штаны с карманом-порталом. — Ничего я не должен. А лифчики все Влад забрал…

Глаза девушек нехорошо взблеснули одновременно и разом.

— Ой… — выдал парень, сообразив, что ляпнул что-то не то…

— Ваше высочество… Сидите смирно, — едва сдерживая эмоции, прошептала Хадиса, медленно надвигаясь на него и закатывая рукава ветровки.

— Иначе будет больно, — холодно пояснила слишком обозленная Ррухи.

— И противно, — добила Линн, проходя следом за девчатами и демонстративно помахивая перед ним шваброй… У нее были свои мотивы. Она краем уха услышала, что истинная мерзость способна возродить мертвые каналы. Что там Октопус с парализованным Ананьевым утром делали — ей было предельно ясно. Мерзости она любила и думала только в этом ключе…

— Девочки, я же белый и пушистый, — прошептал парень, отчетливо прочитав в зеленых глазах Линн ее мысли, и невольно вжался в стену. Ответом ему было дружное «Ща увидим, Ваше Высочество».

* * *

Время близилось к четырем. Ничто не предвещало беды или каких-либо иных изменений.

И все же изменения были.

— Что это? — опасливо шептались жители академ-городка, смотря на обычный фонарный столб, который почему-то переустановили в центре бывшей площади. Деканы увешивали столб различными магическими печатями, амулетами, артефактами и техническими приспособлениями. Выглядело это, словно орудие пыток.

— Не думала, что доживу до этого дня, — благоговейно прошептала Гипотенуза Волосянова. Закончив обвешивать столб всевозможными сигналками, Дич покосилась на нее и хмыкнула.