— Да.

— И она ничего не заметила?

— Я был очень гладкий. Она не заметила. Поймите же, с тех пор многое переменилось, и все из-за этих.

— Что же с вами произошло?

— Меня преследовали, ходили по пятам, избивали. Через несколько месяцев после того, как я провел ночь со Сьюзан, какие-то люди напали на меня на улице. Мне изуродовали лицо. Разбили губу, раздробили кости вот здесь. — Он касается очков, указывая на глазницы. — В детстве у меня были сложности с зубами из-за болезни; пришлось сильно постараться, чтобы устранить дефекты. На передних зубах стояли коронки, так что выглядели они более-менее нормально.

— А за работу стоматологов платили те люди, у которых вы, по вашим собственным словам, жили?

— Семья помогала деньгами.

— Вы брились перед походом к дантисту?

— Я обривал те области, которые выглядывали из одежды. Например, лицо. Обязательная процедура перед выходом на улицу. А когда меня избили, пострадали зубы, коронки стали непригодны — ну и, в конце концов, вы видите, на что похожи мои собственные зубы.

— Где на вас напали?

— Я по-прежнему жил в Нью-Йорке.

— Вам оказали медицинскую помощь? Может быть, вы заявили о нападении в полицию? — спрашивает Бергер.

— О, непозволительная роскошь. Само собой разумеется, приказ был отдан сверху: тут замешано руководство правоохранительных органов. Я ни о чем не мог заявить. И за медицинской помощью не обращался. Стал вести кочевую жизнь, вечно в бегах. Мою жизнь уничтожили.

— Не припомните фамилию своего дантиста?

— Ох, так давно все было. Сомневаюсь, что он вообще жив. Его звали Трупп. Морис Трупп. Кажется, он принимал на улице Шишаг.

— Трупп? Наподобие трупа? — спрашиваю я Бергер. — А Шишаг — переиначенное гашиш? — С отвращением, не в силах поверить подобному цинизму, качаю головой.

— Итак, вы со Сьюзан перешли в спальню и занялись сексом, — возвращается к основной теме Бергер. — Прошу вас, продолжайте. Сколько времени вы находились в постели?

— Часов до трех утра. Потом она сказала, что мне пора, поскольку ей надо собираться на работу. Так что я оделся, и мы решили снова встретиться вечером. Договорились на семь в «Абсенте», одном приятном французском бистро неподалеку от ее дома.

— Вы сказали, что оделись. А она? Она была одета, когда вы уходили?

— На ней была черная сатиновая пижама-двойка. Сьюзан ее надела, и мы поцеловались у двери.

— И вы спустились вниз? По дороге вы никого не заметили?

— Только Жана, портье. Я вышел и какое-то время передвигался пешком. Набрел на кафе и позавтракал. Проголодался как волк. — Он умолкает. — «Нейлс». Так оно называлось. Прямо через дорогу от «Люми».

— Вы помните, что заказывали?

— Эспрессо.

— Вы сильно проголодались и решили ограничиться кофе? — Бергер демонстративно привязывается к слову «проголодался»: она понимает, что он ее дразнит, дурачит, пытается обвести вокруг пальца. Шандонне было не до еды. Он вкушал образы только что свершенного насилия, разорванной плоти, чуял запах крови — мерзавец сейчас оставил после себя женщину, избитую и закусанную до смерти. И что бы он ни говорил, дело обстояло именно так. Негодяй, каких свет не видывал.

— Сэр, когда вы узнали о трагичной гибели Сьюзан? — спрашивает Бергер.

— Вечером она не пришла, как было условлено.

— Да уж, думаю, нет.

— Не появилась и на следующий день...

— Пятого декабря или шестого? — спрашивает Бергер, наращивая темп, словно желая показать, что пришло время играть по ее правилам.

— Шестого, — отвечает Шандонне. — Наутро после нашего несостоявшегося свидания я узнал обо всем из газеты. — Напускает на себя наигранную грусть. — Я был потрясен. — Всхлипывает.

— Она, само собой разумеется, так и не появилась в «Абсенте» накануне вечером. Но вы, по вашим словам, пришли.

— Пропустил бокальчик вина в баре и ждал. В конце концов, ушел.

— Вы кому-нибудь в ресторане говорили, что ждете ее?

— Да. Поинтересовался у метрдотеля, не заходила ли она — вдруг, думаю, оставила для меня записку. Сьюзан постоянно мелькала на экране, так что ее все знали.

Бергер очень подробно опросила его насчет метрдотеля, в чем был одет сам Шандонне, сколько он заплатил за вино и как — наличными или чеком, представился ли, когда наводил справки о подруге. Разумеется, нет. На все про все ушло пять минут. Бергер заметила, что кто-то из бистро позвонил в полицию и сообщил — к ним заходил человек и ждал Сьюзан Плесс. Тогда, два года назад, все тщательно проверили. Оказалось правдой. Описание интересующего следствие человека полностью совпадало с тем, как описывает себя Жан-Батист. Посетитель действительно заказал в баре бокал красного вина, спрашивал, не заходила ли Сьюзан, не оставила ли записку, и не представился. А кроме того, его внешность идентична внешности человека, который накануне вечером ужинал с убитой в «Люми».