Шрифт:
– Тогда давай встретимся прямо сейчас! Я нахожусь…
– Я знаю, где ты находишься, но нет, Серж, мы встретимся завтра. Ты устал сегодня. Тебе нужно поехать домой, согреться и выспаться. Завтра в девять часов утра я наберу тебе и сообщу место, где мы встретимся.
– Откуда ты взяла, что я устал и замерз?! – вскричал взбешенный Серж. – И какого черта ты говоришь словами моей дочери?!
– Возможно такие слова говорят только близкие люди, и те, кто желает добра, поэтому эти слова так похожи, – сказала Мари и отсоединилась.
– Близкие люди?! – Серж с силой сжал телефон, желая разбить его об асфальт, но в последний момент сдержался.
*
Серж вошел в кафе, что располагалось напротив театра, прошел в самый дальний угол и занял столик в углу, чтобы видеть весь зал и вход. Через пять минут в кафе вошла Мари. Серж узнал ее только тогда, когда она, окинув кафе взглядом, махнула ему рукой. За неделю, пока Серж ее не видел, она подстриглась и перекрасила волосы, став шатенкой.
– Ты стала шатенкой? Это, случайно, не ты приходила вчера на могилу моей дочери? Сторож сказал мне, что вчера там была молодая женщина, шатенка, – вместо приветствия спросил Серж, когда Мари села напротив него.
– Я, – обернувшись, она махнула официантке.
– Какого черта тебе там нужно? Как ты смеешь появляться на могиле моей дочери?!
Подошла официантка. Не спросив Сержа, Мари заказала два эспрессо. Дождавшись, когда официантка уйдет, она заговорила:
– Потому что я… видела ее там, Серж. Я была в банке во время ограбления.
– Что ты несешь?! Что ты делала в банке?! Ты что, все видела?! Ты видела, как убивали мою дочь?! Ты была одной из них?! Одной из банды Николя?! Так, Мари?
– Потише, Серж. Кстати, я не Мари, мое настоящее имя – Натали.
– Какого…
– И, пожалуйста, не надо так кричать. На нас уже смотрят люди. Прошу, дай мне все объяснить. Все не так, как ты думаешь. Все гораздо сложнее. Ограбление банка – это для отвода глаз. Мы работаем на государство. Мы должны были выкрасть несколько документов из банковской ячейки. Государству нужен был компромат на одного очень известного политика. В этих документах – доказательства его сотрудничества с высокопоставленными гражданами другой страны. Он получил от них баснословные деньги за одну незначительную коммерческую сделку, тут наши службы на него и вышли, поняв, что такие деньги так просто не получают. Месяц слежки, и все подтвердилось. Они действовали через банк, используя сейфовую ячейку. Предполагается, что эти люди подкупили нашего политика в обмен на предоставление им сведений военного характера. Речь идет о планах альянса, в который входит наша страна. Раскрыть шпионаж на таком уровне – это значит иметь мощный компромат. Имея в кармане этот компромат на главу государства, не дружественного с альянсом, но не обнародовав его, наш президент получает преимущество перед предстоящими переговорами. Это все, что я могу сказать в части причин инсценировки ограбления банка.
– Опять во всем виноваты русские?! Вы и гибель мой дочери хотите свалить на русских?! Когда же вы, наконец, поймете, насколько абсурдно вы выглядите, когда во всех своих же грехах обвиняете русских?!
– Кто тебе сказал о русских? – озираясь по сторонам, вполголоса спросила Натали. – И, пожалуйста, Серж, потише. Я и так рискую, как минимум, карьерой, что рассказываю тебе то, что уже успела рассказать.
– Ой, я сейчас расплачусь от жалости. Хорошо, с русскими понятно. Теперь о моей дочери.
– Пожалуйста, хватит повторять…
– Ты о русских? Ладно. Больше ни слова о русских. От русских перейди, пожалуйста, к тому, из-за чего я пришел на встречу с тобой. В конце концов, мы же не из-за русских встретились в этом кафе!
– Перехожу, только забудь слово “русские”, – прошипела Натали.
– Хорошо. На здоровье! – на ломаном русском сказал Серж.
Натали закатила глаза. Подошла официантка с подносом. Поставив чашки на стол, она ушла. Натали дождалась, пока официантка удалится на значительное расстояние, и продолжила:
– Все пошло не так, как мы планировали. Естественно, в наши планы не входило, что мы будем устранять кого-либо из персонала и посетителей. В первую минуту мы должны были их изолировать – закрыть их всех в кабинете управляющего банка. Затем мы должны были найти ячейку с компроматом, забрать документы, а для отвода глаз опустошить несколько других ячеек, забрав деньги и драгоценности. Все должно было выглядеть так, что документы попали к грабителям случайно. Будто они, впопыхах сметая все в мешки, забрали и документы. Сначала все шло по плану, но потом… вмешалась ваша дочь, Элен. Она же не знала, что мы не грабители, и она единственная, кто проявил себя как герой в этой ситуации. Улучив момент, она подбежала к охраннику, которого мы в первую секунду своего появления в банке вырубили электрошокером, выхватила из его кобуры пистолет, и стала стрелять по нам. Люди упали на пол, а мы рассредоточились и спрятались кто куда. Однако Элен успела ранить одного из наших людей. Он упал на пол, а Элен, вероятно, находясь в шоковом состоянии, продолжала палить по нему. Каким-то чудом остальные пули прошли мимо него. Не желая быть убитым, и не желая, чтобы Элен случайно попала в служащих и посетителей банка, наш человек выстрелил в ответ…
– Убийцы! – воскликнул Серж.
– Поверь мне, Серж, он стрелял ей в ногу! Он не хотел ее убивать. Он хотел только одного – чтобы она перестала стрелять, и мы смогли бы отобрать у нее пистолет. Но случилось непоправимое. Увидев, что раненный целится в нее, Элен попятилась и споткнулась о лежащего за ней охранника. Она упала ровно в тот момент, когда наш человек выстрелил ей в ногу. Пуля попала ей…
– Я знаю, куда попала пуля. Я читал заключение вскрытия, – поставив локти на стол и закрыв лицо ладонями, сказал Серж. – И не мог понять, почему пуля имела такую странную траекторию – вошла слева под диафрагмой, пронзила сердце и грудную клетку, и вышла под затылком. И никто не мог мне объяснить эту странность. Теперь мне все понятно – ее убили в тот момент, когда она падала. И еще мне понятно, что ваш человек, спасая свою шкуру, безжалостно убил мою девочку. Ваши геополитические игры в очередной раз уничтожили ни в чем не повинного человека.