Тут везде были маленькие надписи: сверху, около или под каждой рамкой. Идентификаторы людей на фотографиях. Детей Марго. Её родителей. Её лучшей подруги. Её мужа. Кое-какие примечания, но особенно выделялись фотографии с друзьями — на них были лишь вопросительные знаки.

На свадебной фотографии родителей Фейт была единственная записка с тремя знаками вопроса.

— Что это за херня, Биби? — Фейт развернулась, чтобы увидеть, как Биби побелела и выглядела так, как будто сейчас упадёт в обморок. — Эй, тебе нужно присесть?

Биби покачала головой.

— Я в порядке. Но, Боже, детка. Я знаю, что это. Святая дева.

— Что?

— Отец Хусиера, ты его вообще помнишь?

У Фейт было неопределенное воспоминание о старом мужике на их нескольких вечеринках. Она кажется помнит, что он был довольно сварливым. Действительно не тип дедули.

— Думаю, да.

— Мы забрали его, чтобы он был рядом с нами, после того как умерла мама Хуса. У него… бл*дь, Фейт. У него был Альцгеймер. Когда это началось, он стал забывать многие вещи, типа терял ключи или забывал застегнуть штаны, оставлял дверь холодильника открытой. Вещи, которые мы все иногда делаем, но он начал делать это постоянно. Когда это действительно стало прогрессировать, он стал всё более отстраненным и воинствующим. Сначала было не просто об этом подумать, потому что он так или иначе не был хорошим парнем. Но я думаю, он знал, что происходит, и не хотел, чтобы люди узнали. Так это начиналось, милая. Это выглядело так, как будто он пытается запомнить то, что продолжал забывать, отдаляясь от близких ему людей.

Фейт покачала головой. Время от времени Биби переводила дыхание, и она энергично закачала головой.

— Ни за что. Маме пятьдесят шесть. Это едва ли старость.

Это вызвало легкую улыбку.

— Это не из-за старости, детка. Она слишком молода. Боже, я надеюсь, что это что-то другое. Этот доктор уже звонил?

И снова Фейт покачала головой, в то же самое время вытаскивая телефон из сумки.

— Бл*дь. У меня пропущенный и сообщение на голосовой почте, — она прослушала сообщение, и это действительно была Доктор Томико. — Ага, она звонила. Хочет поговорить со мной.

А так как было «поздно махать кулаками после драки», она включила у телефона звук.

— Ладно, давай пошевеливаться. Твоя мама держала чемоданы в той комнате.

~oOo~

Хотя день уже сменился вечером, когда Фейт и Биби вернулись в больницу, доктор Томико стояла у поста медсестры. Когда она увидела их, то развернулась и пошла на встречу так, как будто специально ждала их.

— Здравствуйте, мисс Фордхэм.

Она протянула руку, и Фейт взяла и равнодушно пожала её. То, что Биби рассказала ей, пока они стояли в прихожей её матери, не укладывалось в голове. Они немного говорили по пути обратно, обе были озабочены тем, что увидели и что, по мнению Биби, это могло означать.

И что, задавалась вопросом Фейт, это будет означать для неё? Она понимала, что это эгоистично, и, возможно, даже бессердечно думать о себе в этих обстоятельствах, но понимание этого не заставило тревожную мысль рассеяться. Сера находилась за тысячу миль. Кто ещё смог бы взять на себя заботу об их матери, если ей понадобится эта забота? Биби? Она и так заботилась о Такере. И управляла клабхаусом. И триллионом других вещей, в которые она всегда была вовлечена, в чём Фейт была абсолютно уверена.

Доктор Томико двинулась к пустой комнате ожидания.

— Давайте присядем.

— Я просто пойду посижу с ней, пока вы двое разговариваете, — сказала Биби. Фейт потянулась и схватила её за руку. Она не хотела оставаться одна, когда услышит то, что доктор хотела ей сообщить, предварительно подумав, что ей стоит присесть.

— Прямо сейчас она спит, — сказала доктор Томико. — Возможно, вы могли бы пойти и принести кофе?

— Нет. Она может остаться. Она лучшая подруга моей мамы. И может услышать всё это... в любом случае, я ей обо всём расскажу.

Доктор кивнула.

— Хорошо, тогда давайте поговорим.

Они все присели, сгруппировавшись в углу комнаты ожидания. Доктор Томико поддерживала полный зрительный контакт с Фейт… как будто, подумала Фейт, та была обучена таким образом выражать сострадание и участие, когда сообщает скорбные новости.

— Мы провели длинный ряд тестов вчера вечером и сегодня. Мы исключили инсульт, опухоль, гидроцефалию, энцефалит и другие инфекции. Мы исключили наркотики и осложнения, связанные с приёмом алкоголя. У вашей матери есть признаки злоупотребления алкоголем в прошлом, но, как я предполагаю, она не пьет в настоящее время?

Фейт покачала головой, прежде чем осознала, что понятия не имеет: пьёт ли её мать в настоящее время или нет, но она почувствовала, как Биби сделала то же самое с боку от неё, соглашаясь. Они исключили всё это, и это же хорошо, верно? Но не было похоже, что всё это хорошо. У заразных болезней есть лечение. Они имеют закономерный исход. Опухоль можно вырезать. Жидкость можно откачать. То, что не исключила доктор, было тем, с чем необходимо смириться. Это переворачивало жизни людей.

— У вашей матери произошёл… назовём это эпизод... вовремя МРТ. Она была дезориентирована и очень взволнована. Ей пришлось дать седативные, чтобы обеспечить безопасность ей самой и персоналу. Это была незначительная доза валиума — просто достаточная, чтобы успокоиться. Но она пока так и не отошла от этого эпизода. Нам пришлось снова связать её, и она не осознает себя и свою нынешнюю жизнь. Она зовёт своего мужа… кажется, вы говорили мне, что он умер, верно? Уже несколько лет, как это случилось?