Как раз настало время для похорон.

Родители Перси не были в восторге от выбора своего сына стать проспектом. Но они не были враждебно настроены к клубу. А вот клубных похорон не хотели. Так как он всё ещё не заработал свой патч, никто не скандалил с его семьёй по поводу организации похорон. В ту ночь также были убиты три клубные девушки. Пичез и все три девочки были похоронены в течение двух дней, и вся семья «Банды» посетила каждую службу.

Пи Би был членом клуба пятнадцать лет. Он был похоронен с полными клубными почестями, и представители дружественных клубов со всей страны приехали, чтобы почтить его память. Нолан и Дабл Эй всё ещё состояли в Южно-Калифорнийском чаптере Миссури, но ещё два члена — Томми и Дом — приехали на запад, чтобы присоединиться к ним на похоронах.

Фейт присутствовала на многих клубных похоронах, но она никогда не уставала от них. Любовь и солидарность между мужчинами и женщинами, ведущих клубную жизнь, никогда не были более очевидны, чем когда они собрались, чтобы оплакать брата.

А потом, когда всё заканчивалось, жизнь возобновлялась. В течение дня их посетители вернулись в дорогу, «Virtuoso Cycles» вновь открылись, и несмотря на всё, что произошло, все вернулись к обычной жизни.

Томми и Дом направились обратно в Миссури без Нолана и Дабл Эй, так как ни один из них по собственным причинам не был готов вернуться на Средний Запад.

Фейт официально переехала из своей квартиры в Венис Бич, и теперь большая часть её вещей находилась на складе. Она перевезла свои художественные принадлежности, включая те работы, что были ещё в процессе, в гараж своей матери, и попыталась вернуться к работе. Она провела в Мэдроне чуть больше месяца, и ей казалось, что она уже на два месяца отстает от сдачи работы. Эту секционную детскую площадку необходимо закончить и подготовить к установке ко Дню памяти. То есть к началу апреля.

Не будучи настоящей студией, гараж был единственным доступным для неё местом. Хусиер предложил открытую площадку в мастерской, но для неё было не вариантом творить там среди всех отвлекающих факторов: шума, ребят и Майкла. Так что она крутилась как могла. Она стояла в гараже, её сварочная маска была задрана вверх, и она ругалась на кусок железа перед собой. Прошло слишком много времени с тех пор, как она могла поработать над этим. Не то чтобы за все эти годы, пока она находилась вдали от дома, она так долго не работала хотя бы над одним проектом. Но если она проводила больше пары дней вдали от работы, она начинала дёргаться и ощущать страх, что талант покинул её.

И, возможно, она была в этом права. Потому что змея не получалась.

И она больше не видела её.

Но это всё херня. Слишком много всего она держала в своей голове. Ей не надо видеть всю змею целиком, ей просто нужно было увидеть следующую составную часть змеи. Издав горловой звук полного отвращения, она села на бетонный пол, копаясь в ведре с отдельными запчастями. Она нашла ту, что ей понравилась и сидела с ней несколько минут, знакомясь с краями, стараясь почувствовать, к чему эта деталь захочет присоединиться. Потом она встала и нашла это место.

Она надела перчатки, надела обратно шлем на лицо и зажгла горелку. Иногда нужно просто разглядеть то, что прямо перед тобой, и позволить будущему самому о себе побеспокоиться.

~oOo~

Примерно через час или около того она оторвала взгляд от практически полностью готового третьего сегмента своей скульптуры для детской площадки и слегка отпрыгнула назад, увидев Майкла в окошко своей сварочной маски. Он стоял, прислонившись к косяку открытой двери гаража, и улыбался ей. Она не слышала, как он приехал. Она выключила паяльную лампу, и он подошёл к ней, прежде чем она могла снять сварочную маску.

Он постучал по маске.

— Эта штука меня чертовски пугает.

Она сняла маску.

— Почему?

— Потому что это лицо красного демона.

У неё был друг, поработавший над её маской аэрографом. Большинство сварщиков (как художников, так и промышленных сварщиков) разукрашивали свои маски так же, как, например, маски вратарей в хоккее. Они проводили много времени в этих вещах, а это был один из способов затемнить их. Фейт сказала Йенсу, что хочет чего-то «крутого», но не была конкретна. То, что она получила — это нечто багровое и жуткое, что-то вроде черепа, покрытого лишь мышцами. Она никогда не считала это изображение демоном, но теперь, отложив инструменты в сторону, сняв перчатки и маску, она попытаться посмотреть на неё глазами Майкла.

Чёрт. Это реально демон.

— Хочешь, чтобы я её переделала?

— Не-а. Хотя есть что-то в том, чтобы увидеть, как ты смотришь на меня через неё, — он нагнулся и поцеловал её, и маска была позабыта.

Когда он отстранился и улыбнулся ей, Фейт схватила его за жилет и немного встряхнула.

— Не то чтобы я была не рада тебя видеть каждый раз, но что ты здесь делаешь? Я думала, мы договорились, что вы с Марго должны держаться подальше друг от друга. — Он знал всё, чем Марго может причинить ему боль, так что это больше не являлось проблемой. Но Фейт хотела, чтобы он держался подальше от её яда, и от вероятности того, что значительно увеличившаяся ненависть Майкла к Марго может взорваться в нечто, что он не сможет преодолеть.

— Я не зайду внутрь. Но у меня было время, и я хочу поговорить. Как она сегодня? Твоя мама?

Фейт пожала плечами.

— Она всегда чертовски странная. Она и Лео проходят через это весь день. Она дважды узнавала меня за последние несколько дней, но в последний раз, сегодня утром за завтраком, она была совершенно в своём уме и выгнала меня. С тех пор я здесь. — Фейт проводила Майкла к дешевому дивану, который нашла в горе мусора своей матери и не отправила на хранение на склад. — Как дела?