— Шанкар, Аллаита, — поблагодарил Хиран и достал из кармана пару монет. Тех самых, с его чеканым профилем. Я с благодарностью приняла предложенное и даже проводила гостей до дороги, на которой стояла карета, запряжённая двумя необычными животными — что-то среднее между лошадью и зеброй. Еще двое таких оседланных скакунов стояли рядом.

Лакхан, попрощавшись со мной, полез в карету, а его отец чуть задержался. Замер рядом со мной и хитро улыбнулся, шевеля своими пышными усами.

— Яш, Аллаита, — произнес он елейным голосом и вдруг взял меня за руку. Провел пальцем по ладони, словно изучая на ней линии.

— Яш, шер Хиран, — кивнула я и осторожно высвободила свою ладонь. Суреш фыркнул и залез в карету. Ранбиры запрыгнули на животных, и экипаж тронулся.

Я осталась стоять на месте, дождалась, когда карета скроется с моих глаз и только после этого вернулась к крыльцу. Села, достала из кармана сигареты и закурила.

Какой-то неприятный осадок от визита этих знатных иномирных. Нет, Лакхан вполне себе хороший и воспитанный мальчик… Меня больше беспокоил его высокопоставленный отец. Особенно это прикосновение к руке вкупе с хитрой улыбкой.

Ракшас! Ракшас! Ракшас! Не надо было снимать маску! С ней проще, привычней. Уж пусть лучше смотрят на меня как на больную, чем так разглядывают. И ведь далеко не красавица. Обычная. По меркам моего мира.

Я докурила, потушила бычок о землю и тяжко вздохнула. И здесь услышала шелест кустов. А через несколько секунд увидела своего черныша. Слава Чаарити! Живой и невредимый! Он степенно приближался, держа в зубах букет цветов. Похожих на ромашки, только сочного голубого цвета. Тендуа подошел и положил цветы мне на колени.

— Это мне? — удивлённо спросила я, сразу и не сообразив, зачем чернышу цветы.

— Тебе, — кивнула чёрная морда и облизнулась.

Каришма! Как давно мне не дарили цветов! Мама и брат в день рождения и восьмого марта не считаются. Я заулыбалась и прижала букет к груди. Моя реакция на свой презент кошаку понравилась — он довольно фыркал и водил хвостом в воздухе.

— Пойдем домой, — сказала я, погладила Кишана по мордахе и резко встала. Черныш первым зашёл в дом, я вслед за ним, закрывая дверь на замок.

— Зачем к тебе приходил суреш? — поинтересовался черныш, заходя в комнату.

— За ягодами, малиной, что растет в саду, помнишь? — ответила я и огляделась в поиске предмета, который можно использовать в качестве вазы. Остановила выбор на прозрачном кувшине. Налила в него воды и поставила подаренный Кишаном букет. — А ты их видел?

— Да, я уже шел к тебе и тут увидел карету на дороге, приближавшуюся к ведьминому дому. Пришлось спрятаться и переждать… — черный кошак недоверчиво фыркнул. — Только за ягодой приходил? Странно как-то.

— Его сыну понравилось, — ответила я и, вспомнив, что Кишан не в курсе, рассказала ему историю про малину и пантов, владельцев лавки сладостей. А закончив, заботливо спросила: — Ты голоден? — чёрная морда кивнула. — Курицу с рисом будешь?

За эту неделю я приучила себя к готовке. Причем не только полуфабрикатов. Я умела готовить, мама меня научила, и для Кишана я делала это с удовольствием.

— Разогрей, — согласился пант, неуклюже почесал себя за ухом и смущённо попросил: — Выйдешь на минуту?

— Зачем?

— Я перекинусь обратно.

— А может… Можно я посмотрю? Никогда не видела.

— Не стоит, — качнул он головой. — Пожалуйста.

Я не стала настаивать и молча вышла за дверь.

Тогда я ещё просто не знала, что хоть этот процесс и быстрый, но довольно болезненный. Потом видела один раз, да, подглядывала, совсем немного, но достаточно, чтобы понять… Ощущая при этом такую ломоту в костях, как будто я сама только что перекинулась… Сколько бы раз ты в жизни этого не делал, всего минуту, но такую болезненную, и она все равно будет всегда казаться вечностью.

Дни сменялись днями. Я мысленно перечёркивали их в своей голове, как в календаре, оставляя после каждого на сердце зарубки. Ощущение счастья таяло. Ощущение неизбежности, наоборот, подогревалось. Но я была благодарна и времени, и Кишану за все, что было.

Время вообще коварная вещь: иногда его слишком мало, иногда слишком много, а иногда его хочется остановить. Чтобы запечатлеть навсегда то, желательно хорошее, что происходит здесь и сейчас. Но это невозможно. И тогда остаётся верить, что подобное просто повторится.