— Сочувствую, — вырвалось у меня.

— Незачем. Меня все устраивает. Это лучше, чем жить изгоем в полном одиночестве.

Странно, но я почувствовала к нему… к ней… настоящее сочувствие. Просто потому, что я прекрасно понимаю, каково это — жить изгоем.

— А родители?

— Я не знаю, кто они, у матери меня отобрали, как только увидели.

— Что увидели?

— Вот это, — с усмешкой ответил Экс, и пант резко преобразился: голова покрылась густой, как у льва, шерстью, только с окрасом как у тигра. — Полностью перекидываться эксанкары не могут. Лишь лицо… Меня отдали во дворец ребенком. Отец шер Хирана великодушным был — согласился меня взять в гарем к своему сыну, будущему сурешу, — Экс вернул человеческий облик. — Шер Хиран не менее великодушен и добр ко мне.

После этих слов глаза Экса заблестели. Безграничная преданность в них, восхищение и что-то ещё, грустное и трогательное… Любовь?

— Раздевайтесь. Ванная там, — Экс кивнул в сторону двери рядом с кроватью. Я посмотрела на дверь, потом перевела взгляд на Экса:

— Помыться я согласна, но можно без твоего участия?

Пант злобно нахмурился:

— Мой суреш дал мне задание — следить за вами и ухаживать. Одну оставить в ванной я вас не могу. Идите, иначе я затащу вас силой, — заявил Экс, я не удержалась и хмыкнула, чем почему-то разозлила панта: — Поверьте, она у меня есть. Внешность обманчива… Вот вы с виду милая, а на деле невоспитанная самка…

— Я не самка. Я человек.

— Вы женщина. Так, если я не ошибаюсь, в вашем мире называют самок? И у вас ещё говорят, что женщина — не человек. Человек — определение мужского пола. И все самки, неважно какому миру они принадлежат, должны подчиняться самцу. Закон природы.

— Феминисток на вас нет, — усмехнулась я. Пант с непониманием покосился на меня. А я махнула на все рукой и, не желая пояснять этому странному иномирного существу значение слова "феминистка", спешно направилась в ванную.

Ее размеры поражали. Огромное, кипельно белое кафельное царство с ванной, больше похожей на мини-бассейн. Длинная угловая полочка под потолок, со всевозможными баночками и флаконами. Окно здесь тоже было, и тоже с решеткой.

Экс, где-то успевший взять полотенце, прошел за мной, подошёл к винтажному крану и, покрутив вентили в разные стороны, включил воду. Пока ванна наполнялась, пант повесил полотенце на крючок у двери, взял с полки изящный флакон и налил ароматную жидкость в воду. В помещении запахло апельсинами и пряностью, похожей на корицу.

Экс обернулся и выжидающе на меня уставился.

— Отвернись, — сказала я, понимая, чего от меня сейчас ждут.

— Ничего нового я не увижу. Вам не надо меня стесняться.

— И все же… — я не успела договорить, Экс вдруг резко приблизился и принялся меня раздевать, причем молниеносно быстро, совсем не жалея моей одежды. Хирургическую рубашку с меня буквально сорвали, вырвав все пуговицы с мясом. Брюки тоже сдались под натиском и от одного уверенного рывка порвались по швам. Н-да, а сила-то у этого панта действительно есть. Вполне себе мужская.

Оказавшись перед Эксом в одних трусах, я прикрыла руками грудь и рявкнула на панта:

— Прекрати! Что ты себе позволяешь?

Меня не услышали. В этот момент пант увидел царапину на бедре, его глаза бешено округлились, а лицо вытянулось:

— Что это?

— Нитья, — ответила я честно.

— Ракшас! — гаркнул Экс. — Гандакун! Манахай!

— Причем здесь манахай? — не поняла я. — И что такое гандакун?

— Незамужняя, грязная самка! Кто посмел проникнуть в ваше тело в этом мире?

Мне показалось, что я покраснела. Но я старательно попыталась это скрыть и с глупой надеждой спросила:

— Теперь твой суреш меня не захочет?

Экс уставился мне в глаза. Смотрел долго и пронзительно. Я даже поежилась.

— Что только мой суреш в вас нашел? Шкура да кости… Да ещё грязные, позорные… Ему будет противно и неудобно…

Я фыркнула и полезла в ванну. Села на гладкое дно, согнула ноги и прижалась грудью к коленям. Бесполый пант, продолжая что-то причитать себе под нос, засуетился вокруг. Перебирал флаконы, открывал, нюхал. А я молча сидела и наблюдала за тем, как мое тело постепенно прячется в воде… Пант дотронулся до моей спины, намылил ее чем-то и смыл струёй воды, переключив душ. Потом Экс распустил мои волосы и принялся мыть их. Прикосновения были щадящие, меня мыли тщательно, но аккуратно… А мне уже было все равно. Полная апатия. Жалость к себе. Неизбежность. Тоска.

Закончив мыть волосы, пант, вновь поражая меня своей силой, резко поднял меня за подмышки, поставил на ноги. Ловко стянул трусы до колен, я покорно сняла с себя деталь белья, оставив ее на дне ванны. Прикрываться уже не стала. Пока… Экс не потянулся намыленной рукой к тому месту, где только что были трусы. Я перехватила его руку.

— Я сама, — рявкнула я и нарочно нажала на болевые точки иномирного запястья. Экс дёрнул руку и отшатнулся. А я демонстративно подмылась и вылезла из ванны. Мне протянули полотенце, я обмоталась и прошлепала босыми ногами в комнату. Экс поспешил за мной, закрыл дверь и запер ее на ключ.