— А он мне, представляешь, громко так: «Когда я вижу ваши розы, всадившие в меня занозы, то сердце трепетно болит и о любви мне говорит». Обожаю поэтов!

Лизетта Симблдарк, дочка ректора Академии, добрых полчаса расписывающая мисс Блэкмунд подробности очередного романа, восторженно взвизгнула. Профессор дернулся, обернулся, грозно нахмурив кустистые брови, однако увидев, кто на этот раз нарушил тишину, благоразумно промолчал. Дисциплина дисциплиной, но любимое чадо Мэтра — тема деликатная.

— Его зовут Алиелор… правда, изысканно? — закатила глаза Лиззи.

Хельга кивнула с кислым видом и стала перекладывать каталожные карточки с витиеватыми, выцветшими от времени надписями.

— Неужели Академия не может позволить себе что-то более практичное? Девушка вспомнила Леденский каталог на цепи и невольно улыбнулась. — Интересно, а если оживить все эти карточки? Представляешь, какой ор поднимется?

— Что за глупости ты несешь! — возмутилась Лиззи и вдруг крепко впилась пальцами в запястье соседки: — Ох! Я знала! Я чувствовала! Он меня нашел!

Мисс Блэкмунд равнодушно глянула на дверь, в которой маячила новая порция опоздавших, и вздрогнула, увидев высокую фигуру Торуса.

— Вон тот, черненький, — продолжала, с придыханием, мисс Симблдарк, — который твоего Мидеса за плечо держит. Боится, что сбежит?

И Лиззи захихикала.

— Как, говоришь, его зовут? — нехорошо прищурилась Хельга, натянутой улыбкой отвечая на взмах руки Салзара.

— А… Алиелор, — Лизетта наморщила хорошенький лобик. — Саон, кажется.

Откуда его Мидес знает, интересно?

— А это его родственник, — мстительно сказала мисс Блэкмунд, наблюдая, как друзья протискиваются между столов по мужской половине. — Деверь.

Или как это называют? Муж сестры, в общем.

Дочка ректора закатила к потолку синие глаза, очевидно, рисуя в уме родственные линии, потом внезапно помрачнела, недобро зыркнула на Хельгу и замолчала.

Впрочем, та уже забыла и о Лизетте, и о карточках, и о седом профессоре. Она во все глаза смотрела на две чернявые макушки, склонившиеся друг к другу, и не знала, радоваться ей, или огорчаться.

И когда в коридоре взвыл альвгорн [7] , извещая об окончании занятий, Хельга на всякий случай решила держаться холодно и неприступно. Впрочем, продолжалось это недолго. Мидес, старательно улыбаясь, точно не перед невестой находился, а у стола профессора, перехватил ее у выхода потянул в сторону, сбивчиво шепча новости на ухо.

— Да погоди ты! — мисс Блэкмунд остановилась и вырвала руку у некроманта: — Ты же меня сейчас опрокинешь. Кого отвлечь? Какая мышь?

— Мышь — это та, что была найдена на чердаке сего славного заведения, — послышался сзади сладкий голос Торуса. — И которую вы, друзья мои, так неосторожно выпустили на свободу.

— Как это? — не поняла Хельга, оборачиваясь и розовея под насмешливым взглядом элвилин.

— Ваша сестричка давеча сказывала, что зверушка не то чтобы жива, но определенно бодра и даже умудрилась кое-кого покусать. Кстати, драгоценная, что вы такого сказали мисс Лизетте, что та на меня волком смотрит?

— Я? — девушка тотчас перестала смущаться и ясным взглядом посмотрела на пришлого. — У вас богатая фантазия, милорд. Салз, и что теперь делать с мышью?

— Наверное, мы должны вернуть ее на место. В смысле, упокоить. Поможешь?

— Хорошо, — девушка пожала плечами, — я все равно тебя сегодня на ужин пригласить собиралась. А отвлекать кого нужно?

— Э… — некромант сглотнул и виновато глянул на Торуса: — Леди Ису.

Хельга округлила глаза и, глянув через плечо на беседующих в узком коридорчике однокурсников, пальцем постучала себя по лбу:

— Вы в своем уме?

— Не здесь. — Торус подмигнул. — Поговорим снаружи.

И первым направился к лестнице.

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая в багряные тона и без того яркое разноцветье осени, когда троица остановилась у деревянной скамеечки в одной из аллеек.

— Не поздновато для ужина? — поинтересовался Торус.

— Почему? — Салзар смахнул со скамьи ворох осенних листьев и усадил девушку.

— Я же давно не был в столице, — пришлый ухмыльнулся, — вот и прикидываю, насколько могли измениться нравы аристократии. Вдруг визит жениха к невесте после того, как сядет солнце, уже считается страшно неприличным?