— И все же… Что теперь? Когда мы здесь. Ты снова начнешь собирать свой флот?.. И что остановит Союз направить на Землю лучи еще раз? Или что-нибудь помощнее? — тревога завибрировала в моей груди.

Зэлдар мотнул головой. Его взгляд моментально потемнел, а губы сжались. Конечно, события по моему возвращению не прошли бесследно для его планов. Казалось, он воспринял это слишком легко. Но на дне его сознания почти незаметно поднималась густая темная буря.

— Или… Ты говорил о каких-то соглашениях? — осторожно поинтересовалась я. — Из-за меня тебе пришлось… пойти против себя? Своих принципов?

– Из-за тебя или твоего робота? Кто в этом принял больше участия, Альтарея? — он сжал мою руку, притягивая к себе. Моментально возросшее напряжение между нами, казалось, заискрилось небольшими разрядами.

— Возможно, в этом принял участие ты сам, Зэлдар, раз выясняется, что это твой робот, твоя разработка!

— Забавно, но это так. Эндо был похож на меня… в шестнадцать лет. Он вступил в борьбу со мной. И добился своего. Насмешка судьбы, ее парадокс, — хватка Зэлдара ослабла и он снова посмотрел в сторону разрушенного замка. — Действительно, когда над нами нависла угроза, я уступил. Несколько живых планет… — он сглотнул, словно не в силах произнести эти слова. — Их больше не будет в Дальтерии.

— Зэлдар, — позвала я после непродолжительного молчания. У меня возникло сильное желание прижаться к его груди, но я медлила. Хотелось поддержать его, но таким людям вряд ли требуются костыли. — Возможно, для тебя будет небольшим утешением, но на этих планетах теперь смогут поселиться обычные жители. Агрессия Союза была связана с тем, что на космических станциях началось вырождение. И лишь сейчас стало ясно, что для полноценного развития человеку нужна естественная среда обитания. Живые планеты, которыми прежде Союз не дорожил.

— Что ж… Пусть будет так. Катария была когда-то моим домом. Быть может, кто-то другой сможет обрести свое счастье там, — ответил Зэлдар, и я кивнула. На холодной планете возникнут города, появятся дети. Какая-то отдельная семья обретет свое маленькое, но в то же время огромное счастье. — А что до твоего вопроса… Я не привык ходить дважды по одной дороге, Альтарея. У меня нет прошлых намерений… сейчас.

Я усмехнулась, но тут же погрустнела при взгляде на серый пейзаж вокруг.

— А что делать с этим? Со всей этой пустотой?..

— Планета восстановится. Постепенно… — неожиданно Зэлдар отвел мою руку в сторону и потянул, другой рукой придерживая за талию. Вместе мы сделали шаг, напоминающий танец. Затем еще один и еще. Это было похоже на безумие, на сумасшествие двух изувеченных людей на одной одинокой и израненной планете. — Надо только ей немного помочь.

— Я знаю, кто будет рад это сделать. У нас есть один экспериментатор и любитель растений, — хихикнула я, вспоминая Фила. Уверена, он с энтузиазмом воспримет задачу озеленения земных пространств.

Но меня все еще волновал один вопрос. Он щемил мне душу. Я не вполне осознала случившееся и не примирилась с ним.

— Скажи мне, Зэлдар, почему мой или твой супер умный робот Эндо слил себя? Все же?..

— Я могу лишь предположить, — Зэлдар поддался моему движению и мы шагнули вместе. Я никогда ни с кем не танцевала. Что еще мне придется делать с дальтерийцем в первый раз? Похоже, я перестала удивляться. — Он знал, что я приду в бешенство и вытрясу все из него. В прямом и переносном смысле. Я был способен разобрать его и перепрограммировать. И выяснить все его дальнейшие планы. Его программа сочла самым разумным самоустранение.

— Я не верю в это, Зэлдар, — покачала я головой. — Эндо испытывал чувства, эмоции… Он боялся разрушения, я уверена в этом. Он знал, что такое боль. И он… он… Я всегда думала, что между нами происходит нечто большее, чем общение. Я так привязалась к нему… Я полюбила этого робота, Зэлдар. И надеялась, что он чувствует нечто похожее по отношению ко мне. Неужели он был всего лишь механизмом? Машиной? Ведь он рискнул мной. Нами. Я могла остаться в Союзе, могла погибнуть в любой момент…

— Эндо выбирал тот путь, который приводил к необходимому результату с наибольшей вероятностью, Альтарея. Он не мог существовать иначе. И в то же время — да, мы сами не знали, насколько сложный механизм удалось создать. Он был способен развиваться и творить внутри себя то, что совсем нетипично для роботов. Мы не могли контролировать путь его роста. Он был открытой саморазвивающейся системой.

— Это настолько же невероятно, насколько и печально, — покачала я головой. Острая боль утраты вновь тронула сердце и я непроизвольно коснулась груди, внутри которой что-то протяжно сжалось. Ладонь заскользила по грубой ткани плаща и наткнулась на небольшой твердый выступ. Медальон. Как же я могла забыть?

Я остановилась, чувствую, как земля шатается под ногами, в голове помутилось, внешние звуки вдруг стали далекими, сердце забилось так сильно, что готово было выпрыгнуть прямо из груди. Дрожащими руками я достала прозрачный кристалл и протянула Зэлдару.