Если это действовал тот же самый человек, то почему-то он решил не добавлять новое убийство в свою коллекцию, а наоборот, скрыть его. Возможен был и другой вариант: какая-то совсем другая цепочка событий – и записка в урне, увенчивающая ее, чтобы сбить Лунина с толку, когда он ввязался в дело. История с цитатами из Данте была, по всей видимости, уже достаточно широко известна. С общей конспирацией и режимом секретности тут дело обстояло скверно, нельзя было не отметить.

Добравшись до своих апартаментов, Лунин вспомнил – только сейчас – что он собирался отрываться от преследования, когда направлялся в гостиницу. Это не сильно его расстроило: событий было слишком много, а навыками детектива он не владел. К тому же его и так в последнее время преследовало стойкое ощущение, что он совершает ошибку за ошибкой, нисколько не контролируя ситуацию. Но все это можно было обдумать завтра.

На столе стояла та же початая бутылка вина, но пить уже не хотелось. Завтра предстоял трудный день. Развалившись на королевской кровати, над которой была скорее неуместная люстра, по виду очень тяжелая, Лунин сомкнул веки. Прерванная несколько часов назад медитация двинулась с места сама собой, как будто ждала его все это время. Из тьмы вышли белесые призраки и почтительно остановились рядом, покачиваясь и дрожа. Уже через две-три минуты Лунин спал глубоким сном – на этот раз даже почти без кошмаров.

Наутро, пробудившись резко, как от толчка, он некоторое время соображал, где находится. Сознание прояснилось, и все вчерашние события показались бредом и развернутой галлюцинацией. Но увы, он по-прежнему в ней находился, в самой ее сердцевине, и надо было предпринять какие-то действия, чтобы развеять этот морок.

Чувствуя себя, к своему удивлению, бодрым и полным сил, Лунин вскочил с кровати. Звонок в дверь застал его, когда он, приняв ванну и одевшись, уже завтракал. С едой тут было неплохо: в один из старинных шифоньеров оказался вделан холодильник, полный самых заманчивых деликатесов.

Лунин ожидал увидеть на пороге кого угодно, но это снова оказался вездесущий Кириллов. В голову уже лезли дантовские аллюзии, но слишком увлекаться ими не следовало. К тому же это был проводник по миру живых, что было куда опаснее, чем царство мертвых.

Кириллов на этот раз был собран и подтянут, чувствовалось, что он на работе.

– Ну что, какое решение ты принял? – спросил он, едва поздоровавшись.

– Я готов работать, – коротко ответил Лунин.

– Ну вот, сразу бы так. Ты готов? Отправимся к Чечетову прямо сейчас?

– Да, идем. Это далеко?

– Совсем близко, через дорогу. У него там большой отдел, сейчас увидишь.

От вчерашнего солнца не осталось и следа, небо заволокло тяжелыми серыми тучами. Небосвод криво нависал над землей, только один край его еще светился пронзительно синим. Никаких предчувствий, против обыкновения, у Лунина не было.

Они перешли на другую сторону улицы и вошли в большое краснокирпичное здание, похожее по виду на бывшую фабрику. Вывески у входа не было.

Пройдя по мрачным коридорам и переходам, Лунин с Кирилловым поднялись по лестнице на второй этаж. Здесь ничего не напоминало дворцовую роскошь. В импровизированных курилках у окон толпился народ, по виду это выглядело скорее как научный институт, чем бюрократическая структура империи.

– Ты, как обычно, убегаешь по делам? – спросил Лунин, когда они подходили к кабинету в конце коридора.

– Нет, почему же, я поучаствую, – ответил Максим. – Как раз есть свободный часок. Так чего же и не пообщаться с умными людьми.

Лунин мельком взглянул на него – игра опять продолжалась без правил. Или вернее, правила были, но никто не взял на себя труд ему их объяснить.

Они вошли в кабинет. Чечетов сидел за столом, заваленным бумагами, и внимательно изучал какой-то документ. Пепел с его сигареты грозил свалиться на что-то с гербовой печатью. Увидев гостей, хозяин кабинета оторвался от бумаг и бросил сигарету в пепельницу.

– А, Лунин, ну наконец-то, – сказал он. – Проходите, Михаил. Что же вы стоите на пороге?

Они вошли и поздоровались. Чечетов в массивных роговых очках и с умным видом профессора хорошо вписывался в эту организацию, какими бы темными делами она ни занималась.

– Вы уже ознакомились с делом, Михаил? – спросил он Лунина, когда они с Кирилловым устроились в потертых креслах.

– Я… – протянул Лунин, на ходу соображая, как ему изложить версию того, что он знал и мог говорить, и того, что знал, но говорить был не должен. – Я только начал. Мне сообщили кое-какие подробности, в самых общих чертах.

– Где вы были вчера ночью? – спросил Чечетов.

Лунин открыл рот, чтобы что-то ответить, и осекся. Это уже выходило за рамки всякой игры, и что отвечать, было решительно непонятно.

– Я выходил прогуляться, – ответил он, решив сказать полуправду, и тут же сообразил, что Чечетов просто получил информацию из отеля – возможно, она как раз сюда и стекалась, в это бюро с неизвестным пока ему названием. – Мне надо было забрать вещи из гостиницы.

– Так прогуляться или выписаться из гостиницы?