– Кайса, я очень признателен тебе за все, что ты для меня сделала… Правда! И я знаю, что с моей стороны было большим свинством не сказать об этом сразу, а потом пропасть на две недели…

– Давай, так: то, что ты не попрощался – это вполне в духе человека, которого я всегда знала. Поэтому я не обижаюсь. Если тебе это все-таки важно, то извинения приняты. А вот признательность свою можешь запихнуть поглубже, сам знаешь, куда, потому что словами, сказанными тобой мне в самолете, я была О-О-ОЧЕНЬ СИЛЬНО разочарована. На этом у меня все!

– Кайса…

– И не звони мне больше.

После этих ее слов я услышал в трубке короткие гудки. Кайса отключила связь.

– Черт!

Разбить телефон о стену – вот, чего мне хотелось в тот момент. Но я не мог себе этого позволить в самом начале своего пути. Поэтому со всего маху швырнул его в подушку на кровати, а потом взял в руки и снова набрал ее номер. Но мой вызов был отклонен. Видимо, я на самом деле сильно ее обидел. Только, к сожалению, не помнил ни слова из того, что ей тогда наплел, будучи пьяным в стельку – слабое оправдание своей вины, но ничего другого у меня в запасе не было.

Усевшись на край кровати, я стал быстро набирать сообщение, в котором хотел это объяснить, но в какой-то момент остановился и удалил все, что написал. А потом вообще отложил телефон в сторону. Что-то подсказывало, что сегодня в этом направлении уже не стоило делать лишних шагов. Надо было дать ей время пережить нахлынувшие эмоции и набраться терпения. Оставалось только злиться на самого себя и проклинать собственную глупость, невнимательность и невежество.

Но никто не запрещал навести кое-какие справки и подготовиться к завтрашнему дню, когда предстояло снова поговорить с Кайсой, несмотря на полный провал сегодняшней попытки. Поэтому я снова собрался с духом и позвонил человеку, которого изначально не собирался тревожить ни при каких обстоятельствах – Олофу Хенрикссону. Но сейчас это было необходимо и к тому же не обременяло меня тем, чтобы в обязательном порядке навещать недавнего коллегу, так как чета Хенрикссонов в отличие от Кайсы Энгстрём жила не в Стокгольме, а в Висбю на острове Готланд.

Старик не сразу ответил на звонок.

Его слабый с хрипотцой безразличный голос был трудно различим на фоне работающего телевизора, и я вспомнил, как он когда-то рассказывал о своей глуховатой супруге, которая вопреки здравому смыслу не желала пользоваться слуховым аппаратом.

– Как вы? – спросил я после того, как мы обменялись приветствиями.

– Если ты о том, как мы с Лоттой переживаем смерть единственного сына-наркомана, то мы справляемся. Скажем так, для нас это неожиданностью не было. Все к тому и шло… Причем, уже довольно давно.

– Сочувствую.

– Спасибо. Как твоя нога, парень? Хромаешь?

– Хромаю, – ответил я. – Спасибо, что вынули пулю и помогли Кайсе посадить меня на тот самолет, сказали, что я с вами, когда я назвался другим именем.

– Ты уже благодарил меня за это… Так что не стоит повторяться.

– Да? Я и не помню…

– Не удивительно. Вы тогда с этим обезьяноподобным репортером неплохо так набрались в полете. Уж на радостях или от страха, не знаю. И, знаешь, дело твое, конечно, но я бы тебе посоветовал больше не прикладываться к бутылке, если потом не можешь держать себя в руках и следить за тем, что и кому говоришь…

– Вам я тоже чего-то наговорил?

– Нет. Мне, слава богу, нет. Иначе, я бы с тобой сейчас не разговаривал.

– Да, уж… Хочется списать это на стресс, но не буду обманывать вас и себя тоже…

– Ой, избавь меня от этого! – вздохнул старик в трубку. – Говори уже, зачем я тебе понадобился. Ты же не просто так позвонил, чтобы поболтать по душам?

– Да вообще-то…

– Ну, так выкладывай уже.

– Я хотел вас спросить о Кайсе.

– Ты ее сильно обидел, парень! Поверь мне, я ее давно знаю, но еще никогда не видел такой расстроенной. И ей на самом деле есть на что обижаться, потому что я слышал твои слова…

– И что я ей сказал?

– Об этом тебе лучше с ней поговорить, а не со мной.

– Так в том-то и беда, что она не хочет говорить со мной. Бросила трубку и не отвечает на звонки. Даже не позволила толком извиниться.

– А я тогда чем могу тебе помочь?

– Я подумал, может, у вас есть ее адрес в Стокгольме?

– И ты, ради того, чтобы извиниться, поедешь в Стокгольм?

– Я уже здесь.

– Хм… Даже так? Признаюсь, Володья, – медленно заговорил он после небольшой паузы, как и большинство иностранцев, произнося мое имя излишне смягчая в нем последнюю согласную. – Уверен, что я много чего выслушаю от Кайсы, если дам тебе ее адрес, и она об этом узнает.

– Я не скажу ей. Не выдам вас. Честное слово, Олоф!

– А то она совсем дурочка и не поймет! – не без возмущения и с вызовом резко ответил мне старик, но потом вздохнул и, словно махнув рукой, проговорил. – А черт с тобой. Запишешь?

– Сейчас! Секундочку! – я бросился к письменному столу, открыл свой разваливающийся блокнот на пустой странице и, схватив ручку, приготовился записывать. – Да, говорите… Я готов!

– Шустрый какой! По-твоему, я ее адрес на память знаю? Я тебе не суперкомпьютер из Силиконовой долины! Мне тоже надо порыться в своих записях, приятель…