– Идём со мной!

Выведя его на балкон к людям… Тот представил воина (придворной челяди) так, как он представился ему самому. В ответ, лицезря сдержанные эмоции народа, да и почувствовав их полное безразличие к незнакомой персоне, хан Муглук задумчиво начал потирать большим пальцем, наследный перстень-печатку – украшавший безымянный палец… Затем, выдержав некоторую паузу, он сожалеюще покачал головой, ну а после, тихо обратился к Жаршары, с проницательными словами:

– Здесь ты был абсолютно прав. Высшее общество: знать, старейшины и даже простой народ не проявляют особого интереса, чтобы узнать кто ты. Внезапно, повернувшись лицом к народу, он во весь голос воскликнул:

– Но солдаты обязаны знать и принять того, кто их будет возглавлять!

Сказав это, хан снял с мизинца своё кольцо и, вложив его в ладонь Жаршары, воодушевлённо добавил:

– Да, ты не ослышался. Я ставлю тебя во главе конницы, которая завтра ринется в бой и принесёт нам победу!

Толпа тут же взорвалась в едином кличе, поддерживая криками и аплодисментами решение хана Муглука. Жаршары был удивлён… Изначально он искренне обрадовался. Однако, тут же умерил свой пыл. Почтенно обратившись к своему хану:

– Благодарю вас хан Муглук, за такую несказанную щедрость и неожиданно оказанную честь, своему скромному рабу! Обещаю сражаться как лев и завоевать вам победу, даже ценой собственной жизни. Однако в глубине души, меня сильно гложут некоторые вопросы. Во-первых, как вы поступите с этой победой: отправитесь ли вы военным походом на земли побеждённых врагов, убивая всех сопротивляющихся жителей и мародёрствуя, или же оставите всё как есть, довольствуясь тем, что уже имеете?

Хан, наискось посмотрев на неуёмно-требовательного Жаршары, ответил:

– Твой вопрос очень дальновиден и верен. Я тебе отвечу так… На всё воля Аллаха! Мы не вправе, загадывать заранее свою судьбу. Ибо мой – ныне покойный, многоуважаемый наставник, часто с сарказмом произносил «если хочешь рассмешить Всевышнего Творца небес и земли, тогда расскажи ему о своих шероховатых планах на господство!» Поэтому людям дозволено, лишь предполагать возможный ход событий, однако пазл витиеватой жизни, выстраивается лишь промыслом Божьим!

Для начала же, нам надо отбить врагов осадивших город. А что будет дальше, не знает никто. Но если мы одолеем противника, позволю себе немного забежать вперёд… Деликатно приостановив мысль, хан Муглук ушёл обратно в помещение и также повелел отойти от балкона Жаршары – перед этим доброжелательно помахав напоследок своим жителям. Затем, комфортно усевшись обратно на величественный трон, падишах продолжил свой прерванный монолог:

– Я предпочту предречь будущее, таким вот Жаршары образом: если же я пойду дальше карательным походом на обидчика, то меня наверняка ждёт слава, почёт и уважение потомков, как спасителя и освободителя в одном лице, а в ином, меня будут помнить как тирана и завоевателя притеснённых. Вдовы и матери (с обеих сторон), вечно будут проклинать меня! Мне придётся сделать такой тяжёлый выбор, под натиском своих советников и военачальников. Но это только моя доля… Этот камень в душе, я не посмею переложить на плечи другого человека, пока я жив. А сейчас ступай, не теряй искренность помыслов и будь примером для своих людей! Теперь и тебе, также придётся нести тяжёлое бремя – думая о каждом солдате, находящемся под твоим началом. Тщательно подготовься… Воины хана Естая, даже будучи без коней, будут довольно опасны.

Обуреваемый несколькими чувствами одновременно, по натуре сдержанный Жаршары, положа руку на сердце, молча поклонился… И лишь перед самым уходом – в последний раз, бросив на повелителя скоротечный взгляд, задумчиво удалился из тронного зала.

Рано утром, (полностью экипированная) боевая конница, во главе с новоиспечённым командиром Жаршары и с несколькими отрядами пехотинцев, стояли у главных ворот. С первыми лучами солнца, врата города Фариз со скрежетом отворились, судьбоносно раскрыв неизбежно-грядущий шлюз, перед полчищем кровожадных орд… Когда по сигналу военачальника, заведённая кавалерия хана Муглука тут же бросилась на врага, войско хана Естая отреагировало на этот манёвр очень отлаженно и поистине, моментально. Мгновенно вскочив на своих коней, они разъярённо ринулись навстречу… Тяжёлая кавалерия с противоборствующих сторон, мчалась друг на друга безудержным галопом, сливаясь в многоголосном боевом кличе. Где авангарды сей сокрушительной волны, состоящих в основном из лёгкой кавалерии (совокупных войск), доблестно надвигались для прямой лобовой атаки: спадающей завесой, поднимая лишь жёлтую пыль за собой и одновременно, наращивая свой боевой дух, под опьяняюще-ритмичное цоканье гремящих копыт! Вдруг, совершенно неожиданно (для сосредоточенных на своей цели воинов), резвые скакуны хана Естая начали падать замертво, как спелые весенние яблоки с провисающих веток – сбрасывая своих опытных наездников на землю, почти перед самым столкновением. А войско хана Муглука, во главе с Жаршары, (видя их обескураженность и неожиданное замешательство), тут же пробило их расшатанный строй. Пехота схлестнулась в ближнем бою, а конница начала окружать вражескую армию, беспощадно срезая их выпячиваемые углы. Хан Естай, предчувствуя приближающийся печальный исход, да заметив, как быстро редеет его строй, повелел солдатам встать в плотное боевое кольцо – смыкая круглые щиты. Боевая пехота хана Муглука отступила немного назад, позволив лучникам уже уверенно взять на прицел всё войско хана Естая. Когда же Жаршары увидел вновь открывающиеся массивные ворота города, он приказал возбуждённым войскам прекратить жестокую агрессию и интенсивную давку сломленного противника. Дабы повелитель, самолично решил судьбу побеждённого врага.

Лицезревший ход всего сражения, с высоких стен: как прицелившийся хищник, столь внимательно наблюдая за кровавым полотном разгоревшийся баталии. Опытный главнокомандующий, заранее оценив предпосылки молниеносной победы военачальника Жаршары, широко улыбнулся, а после спешно начал спускаться вниз. Предчувствуя скорое завершение битвы (в свою пользу) и не желая более отсиживаться в укрытии, падишах повелел седлать ему, его коня. Дабы впоследствии не прослыть жизнелюбивым трусом, тот решил своевременно влиться в бурлящий антураж ярких и жестоких красок: акцентировав внимание на собственной персоне при кровавой мизансцене ключевых его представителей. После того, как хан Муглук (со своей свитой), интригующе вышел к побеждённому хану Естаю, тот уверенно поскакал навстречу к врагу, где приказал недобитым его остаткам, немедленно сложить (уже бесполезное для них) оружие. Опасаясь за жизнь собственных солдат, хан Естай всё-таки отдал злосчастную команду:

– Бросайте…

Подавив сопротивление деморализованных солдат, хан Муглук слез со своего коня и пошёл прямо к вражескому войску. Выйдя из строя, хан Естай двинулся навстречу… Встретившись с ним лицом к лицу, хан Муглук первым вставил слово:

– Посмотри, чего ты добился, выдвинувшись на нас! Как ты наглядно убедился, побеждает не грубая сила, а трезвый, и готовый к неординарному мышлению, ум. Ты желал поставить нас на колени. Что ж, это тебе почти удалось… Только по воле Аллаха, сегодняшний день остался за нами!