Впервые в пустых глазах губернатора появилось что-то похожее на чувство. Это был испуг. Он повернулся к космодесантинку.

– Зачем вы привели его?
– Истерически взвизгнул губернатор.
– Он тоже все эти годы был в варпе! Вы же слуга императора!.. Как вы можете... Убейте же меня! Просто застрелите!

– Мне жаль тратить болт, - пророкотал Тибо.
– А метод приведения смертных приговоров в зоне военных действий Империума, не регламентирован. Ты связался с силами хаоса, и сейчас узнаешь, что приносит хаос.

– Нет!
– Завопил Губернатор, и откинувшись полез в ящик стола справа от себя.

Тибо прицелился ему в голову, но пока не стрелял. Губернатор успел вытащить из стола богато украшенный пистолет, и почти поднес его к собственному виску, когда перелетевший через стол комиссар с животным рычанием врезался в него, и повалил на пол. Пистолет вылетел из руки губернатора и укатился по гладкому паркету в угол залы. Тибо было плохо видно возню комиссар и губернатора за столом. Но когда оттуда раздался первый истошно-мучительный вопль губернатора, он понял, что исполнение приговора началось.

Тибо прикрепил болтер к магнитному держателю на бедре, и развернувшись пошел к выходу из кабинета. За то время пока он шел к двери, губернатор так и не умолк.

***

Тибо сидел в приемной губернатора, пользуясь передышкой, чтобы восстановить силы. Человеческие стулья были слишком малы для огромного астартес, поэтому он сел на стол, за которым некогда сидел кто-то из секретарей. Могучий стол хрустнул и прогнулся, но пока держал.

В коридоре идущим к помещению раздались гулкие, накладывающиеся друг на друга шаги. Тибо не стал поднимать болтер; тактическая карта показывала приближение группы консерватора Галеаццо.

В комнату вошли пять могучих фигур в броне, опаленной и оплавленной вражеским огнем. Галеаццо бережно нес перед собой ларец, украшенный золотом и драгоценными камнями. На боках ларца были видны искусно выполненные миниатюры из жизни почтенного святого. Это был реликварий, или иначе говоря "мощевик" Иеронима Пафлагонского.

– Покажи мне его, - потребовал Тибо, - слезая со страдальчески затрещавшего стола.

Галеаццо аккуратно приоткрыл крышку реликвариума. Тибо подошел ближе, и поглядел внутрь, на останки съеденного нечестивым орчьим предводителем святого.

– Что-то он великоват для человеческого пальца, - пробормотал Тибо, - осмотрев лежащий на бархатной подушке предмет, похожий на коричневую сморщенную фигу.

– Это палец ноги.
– Пояснил Галеаццо.

– А-а..

Тибо перевел взгляд на боковую стенку мощевика, где художник среди прочих, так же изобразил момент пожирания святого ужасным Балбагором.

– Тут неправильно нарисовано, - заметил Тибо.
– Если не съеден остался только палец ноги, наверно Орк держал святого вверх-ногами.

– Такая миниатюра не вызывала бы почтения, - Предположил Галеаццо.

– Возможно, - согласился Тибо.
– Как думаешь, не подверглись ли мощи порче, за время пребывания здесь?

– Я её не чувствую, - сказал Галеаццо, - а подробной проверкой пусть занимается человеческая эклезиархия.

Скрипнула дверь в кабинет, и болтеры астартес направились на звук. В проходе появился комиссар Бернарду, измазанный в свежей крови с головы до пояса.

– Брат Тибо?
– Вопросительно позвал брат Алоф, удерживая комиссара на прицеле.

– Все порядке, Алоф, - Тибо показал движением руки, что болтер можно опустить.
– Возьмите у консерватора Галеаццо реликварий, и идите к намеченной точке эвакуации. Обеспечьте безопасную посадку громового ястреба, и ждите нас.

– А вы?
– Спросил Алоф.

– У нас с консерватором есть еще одно незаконченное дело, - пояснил Тибо.

Галеаццо передал реликвией Алофу, и тот с братьями тяжело потопали к выходу. Тибо облегчённо вздохнул. Операция прошла без потерь. Все его браться живыми вернуться на борт. Во многом, благодаря помощи комиссара и его гвардейцев. Тибо всегда платил свои долги.

Комиссар и его солдаты заслужили благодарность.

Тибо повернулся к комиссару Бернарду.

– Это была славная Битва, комиссар. Вы и ваши солдаты проявили исключительное мужество. Сражаться рядом с вами, было большой честью для меня.

– Для всех нас, - добавил консерватор Галеаццо.

– Да. Для всех нас.
– Кивнул Тибо.
– Я хочу, чтоб вы знали это.

– Спасибо, благородные господа, - поклонился комиссар.
– Я передам ваши отрадные слова моим людям.