– Мой годится только в штыковую, комиссар, - признался Солер.
– Оружейник говорит, сдох механизм накачки.

– Так, Хменес?

– Мой вроде, в порядке, - Хименес покрутил свою винтовку.
– Держи, Паскуаль.

Солдаты обменялись лазганами, и Паскуаль снова устроился у окна, под акомпонемент обрывков богохульных проклятий, что доносил ветер.

– Только батарея у меня совсем сдохла.
– Предупредил Хименес - Хватит дай бог на десяток выстрелов.

– Столько не понадобится, - уверенно пообещал Паскуаль, положив ствол на облезлый подоконник. Он отвел от себя локоть правой руки, держащей лазган, как это было принято у охотников, выискивающих древесных ящеров в чащобах Патосиании, когда нужен особо точный выстрел.
– Хватит двух. Один пристрелочный. Один конечный. Комиссар?

– Разрешаю два выстрела.
– Кивнул Бернарду, подняв свой бинокль и глядя в окно на темную башню отделенную от них опаленной и грязной "ничьей землей".
– Огонь по готовности.

– Спасибо комиссар.
– Паскуаль прищурившись сквозь прицел легонько повел стволом.
– Все эти два часа у меня чесались руки... Так!

Комиссар глядя в бинокль на беснующуюся на башне фигуру культиста в форме СПО, услышал треск выстрела, и увидел как мелькнул в тумане синий луч лазера, который попал в зубец башни рядом с еретиком. Тот на миг застыл, с раззявленным ртом, и в тот же момент второй луч, - более тусклый - вонзился культисту в грудь. Еретик завопил, грудь его задымилась. Но вопреки ожиданиям он не упал, а с воплями соскочил со стены и скрылся.

– Второй выстрел на остатке заряда.
– Буркнул Паскуаль.
– Повезло мерзавцу.
– Он обернулся к Хименесу. Ты же говорил на десяток выстрелов хватит.

– Совсем сдохла, - вздохнул Хименес.

– Ничего-ничего.
– Ободрил Бернарду.
– По крайней мере мы заставили заткнуться этого мракобеса.
– Отличный выстрел Паскуаль!

– Спасибо комиссар.

– Так, Паскуаль.
– Распорядился Бернарду.
– Ты оставь лазган Хименеса у себя, а Хименес пусть отдаст тебе батарею из твоего бывшего лазгана. Надо чтоб хоть что-то здесь могло стрелять...

– Есть комиссар!
– Вздохнул Хименес.

– Не печалься, Хименес, - Подбодрил Солер.
– Паскуаль правда самый меткий из нас. Так будет больше толку. А мы с тобой, если надо - врага и зубами загрызем.

Зубов-то у Солера было не густо, поэтому его тирада прозвучала как "мы иш шубами шашрышем"... Но все уже привыкли за эти годы, и понимали Солера, будто тот оратор с безупречной дикцией.

В воздухе щелкнуло, и полутьму разрушенного здания прорезал ослепительно синий лазерный луч, влетевший в неё из окна со стороны крепости. Луч вонзился в кучу мусора у дальней стены, и со вспышкой поджег ей.

– Ох смотри-ка! Они отвечают!
– Констатировал Хименес.

– Один выстрел!
– Победно провозгласил Бернарду.
– Значит у них тоже не густо с боеприпасами. Это не похоже на то, как они раньше лупили по поводу и без повода. А, ребята?

– Так точно, комиссар.
– Согласился Паскаль.

– Сегодня счет один-ноль в нашу пользу. Так держать, гвардейцы!

Подведя таким образом политико-моральную трактовку под событие, Бернарду хотел продолжить свой обход, как вдруг застыл. В окне, сквозь марево тумана, над громадой вражеского дворца вдруг мелькнул ярким высверком метеоритный след. Его начало терялось где-то в небесах, а его конец сияющей траекторией окончился прямо среди далеких серебрянных шпилей зданий дворцовой громады. Сияющий метеор рухнул на дворцовый комплекс, и секунду спустя развалины вокруг гвардейцев дрогнули от дошедшей до них могучей звуковой волны.

– Что? Что это было?
– Пригнувшись вопросительно глядя на комиссара загомонили гвардейцы.

– Десантная капсула...
– Ошарашенно произнес комиссар Бернарду.
– Он сморгнул, жадно впитывая пейзаж. Боясь, что ему померещилось. Что от долго ожидания у него просто сдвинулись мозги. И что он принял желаемое, за действительное.
– Император услышал нас!..

– Что же это, комиссар?
– Повторил вопрос Хименес.

– Адептус астартес, дети мои!
– Торжественно обвел взглядом трех своих оборванцев комиссар.
– К нам прибыли карающие ангелы императора!

Трое гвардейцев оглянулись. Застыли на мгновение, а потом радостно заголосили. Солар не скрывая размазывал слезы, текущие из единственного глаза. А Паскуаль подпрыгнув как ребенок вдруг обнял комиссара. И Бернарду такое вопиющее попрание дисциплины в тот момент показалось вполне естественным и правильным. Он сам обхватил Паскуаля и похлопал его по грязной спине. Солар обнимался с Хименесем. Где-то дальше по траншее тоже заголосили гвардейцы.

В этот момент страшный удар обрушился на полуразрушенное здание. Гвардейцы и комиссар повалились с ног. Последнее, что увидел комиссар, это как соседняя кирпичная стена вдруг изогнулась причудливой волной, а потом треснула и разлетелась огромными кусками, заволакивая все густой пылью.