А недавнее умопомрачение Василисы окончательно осложнило Гаранину жизнь, потому что симпатия из платонической и неоформленной переросла во вполне конкретную и материальную. И тут уже мужчине пришлось призывать на помощь всю свою выдержку. Потому что одно дело — вырубить постороннюю невменяемую оcобу, которая не вызывает особых эмоций, а другое… Хотелось же, чёрт побери, закрыть глаза на неадекватность её поведения! Очень хотелось.

Но в правильности принятого тогда решения Захар не сомневался, зато злился на себя за длинный язык поутру. Ну не умел он общаться с такими женщинами — не следовало пытаться. Говорят же, молчи — за умного сойдёшь! азрядил обстановку, да. Развеселил. Хорошо, Васька не вредная и отходчивая, не стала дуться и лелеять обиды. Только чёрт знает, как к ней теперь подступиться!

Впрочем, обо всём этом Гаранин сейчас не думал. Он занял позицию у входа в землянку так, чтобы его было не видно от костра, и прислушался к доносящимся изнутри звукам.

Доклад у лысого, товарищи называли его Гуригом, вышел коротким, и вскоре полковник услышал приближающееся сопение своего будущего «языка».

Один короткий, точный, несильный удар — и увесистое тело беззвучно осело Гаранину на руки. Анатомия аборигенов оказалась вполне человеческой: нужная точка обнаружилась на положенном месте.

Захар подхватил добычу под мышки и отволок за землянку. Там приладился и, крякнув, подхватил тушу на закорки. Ругнулся — в лысом было никак не меньше восьмидесяти килограммов.

Обошёл лагерь на некотором расстоянии, чтобы опять вернуться на подветренную сторону. Ушёл к холму, где начинался ход в город, и, подумав, немного за него, чтобы товарищи Гурига не сразу хватились. Там, с облегчением и возможной осторожностью свалив ношу на землю, первым делом накрепко связал добычу её же собственными рубашкой и ремнём. И начал приводить в чувство.

Лысый сначала недовольно замычал, потом захлопал глазами. В них плеснулся ужас, но заорать не дала ладoнь Гаранина, закрывшая рот.

— Спокойно, — тихо велел полковник, придерживая добычу. — Я тебе не враг и зла не желаю. Ответишь на вопросы — спокойно пойдёшь к своим. Ни убивать, ни калечить не хочу. Я бы обошёлся без такого знакомства, но нет времени. Сейчас я уберу руку, и ты не будешь oрать. Имей в виду, позвать на помощь ты не успеешь, а если попытаешься — говорить будем по-другому. Если понял — моргни.

Гуриг проявил сoобразительность. Готовый в любой момент опять вырубить языка, Захар осторожно отнял руку от лица лысого и положил тому на шею, заодно нащупав торопливо бьющуюся жилку.

— Кто ты такой? — прохрипел пленник.

— Не враг, — отозвалcя Гаранин и кивнул на гору. — Куда эти сбегают от вулкана?

— По ту сторону есть озеро, — лысый явно ожидал совсем других вопросов, удивление читалось по его лицу отчетливо.

— Далеко?

Названная мера длины ничего полковнику не сказала. Увы, даже его лингва была не всесильна, подобные вещи всегда определялись опытным путём.

— Пешком сколько суток пути? — привязался он к самому очевидному ориентиру.

— Без остановок если — за сутки дойдёшь, — ответил Гуриг. Он начал успокаиваться: поверил, что этот странный тип на самом деле не враг, иначе спрашивал бы совсем о другом.

Заметил перемену настроения собеседника и Гаранин.

— Так далеко?

— Дорога сложная, скалы.

— А на транспорте?

— В объезд, но всё равно к вечеру можнo добраться, — ответил Гуриг.

— Здесь где-то поблизости есть подходящий транспорт?

— Нет.

Захар, конечно, был не слишком-то чутким и внимательным специалистом и допросы обычно доверял кому-то другому — если возникала такая необходимость. Но и лысый стражник не тянул на подготовленного агента, так что понять, что «язык» врёт, не составило труда.

— Возле лагеря?

— Нет!

— Завести-управлять сможешь?

— Нет!!!

— Пойдёшь сам или мне тебя вырубить и отнести?

— Сам, — поспешно согласился Гуриг.

— Только давай без глупостей, — попросил Гаранин, освобoждая пленнику ноги. — Мне не хочется убивать твоих товарищей, но если будет надо — пристрелю обоих. А ты в любом случае отвезёшь меня куда надо.

— Что тебе надо от куйков?

— У них один хороший человек, которого мне нужно вытащить. Я не могу её бросить.

— Женщина? — вскинул брови Гуриг. Полковник кивнул, вздёрнул его на ноги. — Мне очень жаль, но уже поздно. Если она у них, ты её уже не спасёшь. Слияние убивает личность.

— Слияния не было, я точно знаю, — возразил Захар.

— Почему ты так уверен?

— Я утром вышел оттуда, всё было нормально, — пояснил Гаранин. — Не думаю, что за несколько часов во время извержения что-то изменилось.