В конце пути провожатому самому пришлось расспрашивать окружающих, потому что точного места жительства полковника он не знал. Это заняло достаточно продолжительное время, но, к счастью, до цели мы всё же добрались. У нужной двери абориген попытался еще раз воззвать к моему благоразумию, однако был искренне отблагодарён и выброшен из головы. И оставлен снаружи.

Гаранинская комната оказалась незаперта и почти пуста. Обставлена она была куда скромнее выделенной мне: постель, стол с парoй табуретов, голые полки, никаких ковриков и занавесок. Я в сомнении остановилась у входа, прикрыв за собой дверь. А вдруг это вообще чужая комната? Начбезовской брони нигде не видно, и как без неё определить?

Впрочем, подтверждение всё же нашлось: в душевой сох мой халат, который, кажется, безуспешно пытались отстирать подручными средствами. При виде этого стало немного тревожно, очень неловко, но еще больше — приятно. Маленькое и очень трогательное проявление заботы. И ещё одно косвенное подтверждение того, что наши с Гараниным личные отношения нуждаются в серьёзном, всестороннем обсуждении.

Немного постояв в растерянности посреди комнаты, я плюнула на всё и вытянулась на кровати и довольно быстро уснула: кажется, организм еще не до конца справился с тревогами последних дней, и был не прочь ещё отдохнуть.

От скрипа открываемой двери я дёрнулась, проснулась и напряжённо уставилась на визитёра. Но почти сразу расслабилась: вернулся полковник.

— Привет, как ты? — кажется, моему появлению мужчина oбрадовался.

— Привет. Тебя вот жду, — неловко пожала плечами. Сейчас возмущение, с которым я шла к Гаранину, заметно поостыло, и жаловаться совсем не хотелось. — Захар, а можно я тут, с тобой?..

— Что-то случилoсь? — нахмурился начбез, деловито разоблачаясь.

— Нет, ничего определённого. Просто я познакомилась с местными дамами, — поморщилась в ответ. — И не могу отделаться от мысли, чтo здешние люди похуже куйков будут.

— Почему? — искренне удивился он.

Пришлось рассказывать. Сейчас и с таким собеседником я уже могла быть более-менее непредвзятой и старалась сообщать только факты, не окрашивая их эмоционально. Получалось, правда, плохо.

— Мне больше повезло, мужики тут нормальные. Сегодня вон с их подрывниками познакомился, очень толковые ребята, — хмыкнул аранин. — Бронёй моей интересовались. Деловые такие. И грамотные, про фонарики на небе не говорили.

— Это утешает, хотя и непонятно, как здешние женщины умудряются столь тщательно избегать малейших следов образования, — вздохнула я немного свободнее. Несколько секунд помолчала, наблюдая за движениями мужчины. — Так остаться — можно?

— Конечно, — пожал он плечами.

— И если спросят… Давай всем говорить, что мы… ну, вместе? Если тебе не сложно, конечно. А то я боюсь, как бы они меня пристраивать не начали.

— Не должны. — Оставшись в одном комбинезоне, полковник подошёл, сел на край постели, задумчиво глядя на меня: — У тебя вид испуганный. Точно ничего не случилось? Они что, пытались?..

— Нет, ничего такого, — я встряхнулась, потёрла лицо, пытаясь прогнать остатки сна и взять себя в руки.

— Что-то ты совсем расклеилась, — хмуро заметил мужчина. — Точно всё нормально? Не заболеваешь?

— Не волнуйся, — глубоко вздохнула я. — Просто надоели мне все эти аборигены с их убогими представлениями о мире.

— Не слишком ли они тебя задевают? — озадаченно хмыкнул Гаранин. — Ну живут и живут, тебе-то что? Потерпеть пару месяцев вполне можно.

— Понимаю, — кивнула устало. — Умом. А тут… просто очень неприятные воспоминания, — призналась нехотя, неожиданно для себя самой. — Я с Тарты.

— И что? Извини, не слышал, — озадаченно качнул головой Гаранин.

— Не удивительно, — я поморщилась. — Аграрная колония с очень мягким климатом и инертным населением, там никогда ничего не случается.

— И что, там всех принудительно выдают замуж в двадцать лет? — не понял начбез.

— Нет, это… Сложно объяснить. Короче, Тарта — сонный и достаточно ортодоксальный мир, там живут потомки староверов. До сих пoр почти в каменном веке, даром что техническими средствами пользуются за милую душу. Но при этом истово верующие, и космос для них — от лукавого.

— Серьёзно? — Гаранин изумлённо вскинул брови. — Я, конечно, знал, что такие люди даже в Союзе существуют, но чтoбы целая планета! Да и ты что-то не похожа на… — он неопределённо повёл рукой в воздухе.

— Потому что я туда не вписалась и давно уже считаю себя землянкой, я там большую часть жизни провела. — Понять, что Захар имел в виду, было нетрудно. — Повезло, что на Тарте до меня не былo никому особого дела: восьмой ребёнок, да еще мелкая такая, слабая, бесполезная.

До сих пор собственное детство и семью я ни с кем не обсуждала и старалась лишний раз не вспоминать. Забыть как страшный сон, сделать вид, что первых семнадцати лет моей жизни просто не было, что началась она сразу с учёбы в институте. Даже не думала, что всё это может догнать, причём — так!