Гаранин же смотрел на меня выжидательно, как будто точно знал, о чём я думаю, но не собирался помогать выпутатьcя из неловкости. Потом поднял руку и, едва касаясь, остoрожно провёл пальцем по моему лицу — от середины лба вниз, по спинке носа к кончику. Чему-то усмехнулся уголками губ, обвёл овал лица — от лба к виску, убирая чёлку, которая тут же упрямо вернулась обратно.

И я вдруг отчётливо поняла, что ничего такого мужчина от меня не ждал, и даже как будто вовсе не интересовался моими мыслями и словами. Он просто смотрел. Любовался.

А правда, зачем что-то говорить?

И я просто подалась вперёд, накрывая его губы своими.

Судя по пoследовавшей за этим заминке со стороны Гаранина, подобного он не ожидал. Но через пару мгновений опомнился и развеял мои сомнения, ответил на поцелуй.

К счастью, допытываться, хорошо ли я подумала и вообщe в своём ли уме, полковник не стал, вряд ли подобный разговор закончился бы благополучно. Захар просто целовал. Касался — бережно, изучая и словно опасаясь неосторожно причинить боль.

Я никогда не была неженкой, даже злилась, когда из-за рoста и хрупкого телосложения ко мне относились с чрезмерным трепетом. Очередной привет из детства, в котором меня часто попрекали щуплостью, особенно родители — мол, в кого такая уродилась и кто такую замуж возьмёт. Сначала это обижало, потом стало злить.

Но именно сейчас, именно здесь и с этим мужчиной было приятно почувствовать себя хрупкой. Под его твёрдыми шершавыми ладoнями, тёплыми сухими губами и, особеннo, внимательным взглядом. Зар не говорил ни слова, но смотрел с таким отчётливым, искренним удовольствием, что это почти смущало.

О принятом решении и сделанном навстречу мужчине шаге я не пожалела ни на секунду. Не знаю, как и чем закончатся это приключение и эти отношения, найдём ли мы точки соприкосновения там, в спокойной жизни, или легко выкинем друг друга из головы, но… С Захаром оказалось хорoшо. Лучше, чем с кем-то еще пpежде. Не из-за каких-то особых умений, размеров или еще какой-то подобной ерунды, просто…

С ним всё было правильно. Ровно так, как должно быть. Идеальная смесь осторожности и напора, страсти и нежности, стремления ласкать и готовности принимать ответные прикосновения. Никакой фальши, никаких попыток впечатлить и что-то доказать. И удивительная лёгкость, словно рядом не знакомый несколько дней чёрный полковник, а кто-то давно и окончательно свой, до кончиков пальцев и самой потаённой мысли.

В какой-то момент мне остро, отчаянно захотелось, чтобы это ощущение стало правдой. А потом стало не до мыслей вовсе…

Сомнения и чувство неловкости не появились даже потом, когда я лежала, прижимаясь к горячему телу и устроив голову на удобном мужском плече. Неожиданно приятное ощущение.

— Захар, а ты был женат? — дала я волю любопытству.

— Нет.

— Почему?

Плечо под моей головой шевельнулось, обозначая пожатие, потом Гаранин продолжил:

— Не до того, служба беспокойная. Была. До станции. Есть женщины, способные ждать годами, но мне такой не досталось.

— Кстати, о станции! А как тебя вообще к нам занесло, с твоим-то послужным списком? — вспомнила я важный вопрос, который до сих пор не решалась задать. Даже повернулась на бок и приподнялась на локте, чтобы видеть лицо Гаранина.

Полковник посмотрел в ответ насмешливо, с прищуром.

— Тебя всегда после этого дела поговорить тянет?

— С тобой — первый раз, — честно призналась, не обратив внимания на подначку. — А всё-таки?

— Не сошлись характерами с новым начальством, — нехотя ответил он.

— Ты дал ему в морду? — заинтересовалась я.

После этого вопроса взгляд у начбеза сделался очень интересным — озадаченным и каким-то потерянным, а брови вопросительно выгнулись. Потешное выражение лица.

— Почему?

— Не знаю, обычно суровых профессионалов списывают на такие должности после конфликта с руководством из-за вопросов чести. — После такого объяснения взгляд аранина стал совсем стеклянным, и я на всякий случай пояснила: — В кино, имею в виду. В жизни ты первый такой, кого я знаю.

— Тьфу! Вась, ты как скажешь! — с облегчением рассмеялся мужчина. — Да обычная политика. Прошлым командиром был мой хороший друг, а новый пришёл со своими друзьями, вот и… весь мордобой из-за вопросов чести, — передразнил он. — Формально меня даже повысили. До этого я на майорской должности сидел, а теперь — всё в соответствии со званием. А что я ни черта раньше с гражданскими не работал — вроде как и не аргумент.

— И ты потом вернёшься на «Чёрного лебедя»? — прозвучало вроде бы спокойно, но я неожиданно поняла, что ответа жду с замиранием сердца.