Белый мужчина, сидевший в кресле справа от Кристал, выглядел так, словно только что выпрыгнул из профессионального реслинга. Усевшись, он по-прежнему возвышался над всеми остальными за столом. Его невероятно широкие плечи были обтянуты смокингом, и когда он поднял бокал, мне показалось, что его рукав вот-вот треснет. У него было лицо уличного драчуна: уродливый нос, который слишком часто ломали, шрамы, разъедающие кожу вокруг глаз, и тяжелая квадратная челюсть, которая сломает тебе руку, если ты ее ударишь. Его стрижка под ежик, светлая щетина — нисколько не смягчили впечатление. Его глаза, глубоко запавшие под тяжелыми бровями, изучали толпу, ища, кому бы треснуть.

— Ну что за идиотизм, — прорычал Линус.

— Да, можно было подумать, что у Бенедикта больше мозгов, — пробормотала я.

Алессандро заметил, что мы смотрим на великана.

— А это еще кто?

Я наклонилась к нему, стараясь говорить тихо.

— Фрэнк Мадеро.

В Доме Мадеро было пятеро братьев, и из этих пятерых двое старших были так похожи, что вполне могли быть близнецами. Но у Дейва Мадеро был шрам на левой щеке.

— И как проявляет себя Фрэнк?

— Его кожа и кости твердеют, мускулы набухают, он вырастает до семи с половиной футов ростом, а потом разносит мебель на куски. Или стены. Или людей. Все, что бы ни стояло у него на пути.

— Дом Мадеро — это то, что происходит, когда вы размножаетесь ради силы, а не ради мозгов, — сухо добавил Линус. — Через пару поколений им придется нанимать помощников, чтобы они помогали им надевать штаны по утрам.

— А есть еще такие, как он? — спросил Алессандро.

— Всего их пятеро братьев и один дедушка, — объяснила я. — Они злые, глупые и затаили обиду. И они работают по найму.

Теоретически, нанять одного из Мадеро в качестве телохранителя имело смысл: они были огромными и страшными еще до того, как использовали свою магию, и они служили отличным сдерживающим фактором. Но у Мадеро был вспыльчивый характер. Привести сюда Фрэнка было все равно, что тащить разъяренного быка на день рождения малыша.

Алессандро задумчиво посмотрел на Фрэнка.

— Вы уже с ними сталкивались?

— Его брат Дейв пытался похитить Неваду, и Роган сломал ему обе руки. Фрэнк также пытался похитить Неваду и оказался в реанимации. Если Фрэнк преобразится, пули и ножи не подействуют на него, и единственный способ бороться с ним — это уклоняться и надеяться, что его тело выдохнется от напряжения, прежде чем он доберется до тебя. Мадеро не могут поддерживать боевую форму слишком долго. Они перегреваются и теряют сознание.

Алессандро прищурился.

— Ему еще же приходится поддерживать дыхание в боевой форме?

— Насколько мне известно.

— Отлично, — сказал он.

— Помни, будь осторожен, — предупредил Линус.

— Возможно, нам не придется выбирать. Бенедикт привел с собой друзей.

Я оглядела толпу, пытаясь разглядеть лица, которые видела в ноутбуке Алессандро.

— Сколько здесь сотрудников «Диатек»? — небрежно спросил Линус.

— Семь, — сказал Алессандро. — Темноволосый мужчина слева от Бенедикта — это Значительный маг-эгида.

Я посмотрела в сторону Бенедикта. Худощавый бледнокожий мужчина лет сорока пяти сидел рядом с Бенедиктом, ковыряясь вилкой в тарелке. Эгиды специализировались на защите. Они могли бы выставить перед собой барьер, который поглощал бы физическое воздействие и блокировал стихийные магические атаки. Превосходный эгида может пройти через современный бой со всем, от снайперов до артиллерии, стреляющих в него, и выйти невредимым. Значительный был бы гораздо менее мощным, но все же стрельба по Бенедикту не принесла бы никакой пользы.

— Каталина, наклонись ко мне еще раз, — попросил Алессандро.

Я слегка повернулась и наклонила голову ближе к нему.

Алессандро улыбнулся.

— У Бенедикта сейчас будет припадок.

Посмотреть на Бенедикта было бы слишком очевидно.

Глаза Алессандро сузились.

— Посмотрим, что будет, если я сделаю вот так.

Он потянулся, взял меня за руку, нежно потерся своими пальцами о мои и поцеловал костяшки пальцев.

Все мои гормоны встали и устроили ему овацию стоя. Черт побери, Алессандро!

— Осторожно, — сказал Линус, поднося бокал к губам. — Он может взорваться.

Наконец я взглянула в сторону Бенедикта. Он смотрел на меня с какой-то собственнической ненавистью. Если бы я была в пределах досягаемости, он бы меня ударил.

— Что у него за проблемы с женщинами?

— Он немного страдает фобией с садистскими наклонностями, — сказал Линус. — Он находит удовольствие в том, чтобы причинять боль и страх, и чем изысканнее женщина, тем больше он хочет ее.

— Для своего развлечения он предпочитает ментальных магов, — добавил Алессандро. — Максимальное удовлетворение.