— Что вы от меня просите, босс?

Когда он повернулся ко мне, в глазах был такой гнев, что я отпрянула.

— Эти штуки могли навредить моей дочери. Так что найди, кто это делает, останови их. Ты их одолеешь. Может, даже захочешь убить их. Но этот исход неприемлемый для меня, Ли-лин. Найди того, кто в ответе. Вбей бутылку в его зад, бей, пока она не разобьется, а потом заставь его семью смотреть, как он умирает от стекла в заду. Это ты сделаешь, Ли-лин. Или ты слишком хороша для этого? Обдумай этот вопрос, — сказал он. — Кому-то нужно умереть в криках. Иначе моим врагом станет тот, кто проявит милосердие к моему врагу.

Он захихикал и сделал глоток из бутылки теплой колы.

ПЯТНАДЦАТЬ

Утро наступило слишком скоро, сна не хватало, но я не могла терять ни минуты. Призрак Сю Анцзинь мог быть там, напуганный и одинокий, а еще была девочка без лица, которая надеялась, что я спасу ее. Джинни хотела, чтобы я защитила ее дочь, так что утром, когда я проснулась, меня направляла миссия, нужно было защитить этих девочек: призрака, бумажную и живую. Все они были беззащитны.

Мне не хотелось тратить время в такой ситуации на упражнения, но я знала, как просто было в боевых искусствах стать неуклюжей или потерять хватку в основных движениях, так что я тренировалась в своей комнатке. Я двигалась, меняя формы зверей, воплощая боевой стиль каждого существа: теперь я журавль. Я мог стоять неподвижно на ноге часами, мои движения расслабленные и точные, изгибаются внутрь, и когда я ударяю, мой «клюв» опасен; теперь я леопард, я двигаюсь как хлыст, мои шаги короткие и четкие, и быстрая сила моих ударов направлена на горло и пах; теперь я — тигр, спина сильная, дыхание резкое, я накапливаю энергию от вдохов, выкрикиваю гласные. Я воплощаю змею и водного дракона.

Я кругами ходила шагами багуа, потом уклончивыми шагами синьгуи, а после этого водила ладонями по шелку, выращивая свой нейдан, внутреннюю энергию. С каждым мигом, каждым движением мои конечности перемещались четче, энергия тела и мой дух сильнее сплетались с физическим телом. Напряжение прогонялось из суставов, и мои движения из робких стали тихими и сильными.

Я сжала кулак и ударила им по воздуху, словно громом, а потом позволила обратной силе того взмаха спуститься к моему плечу, по спине, наполнить намеренно расслабленные мышцы и управляемые сухожилия, чтобы после удара кулаком последовал удар противоположной ногой.

Идеально. Идеально исполнено, с идеальным равновесием. Мои движения были экономными и сильными. Я была опасной силой.

Я была готова. Готова сражаться, изгонять демонов, готова к трансу и чарам. Готова защитить девочку, выполнить задание, воевать.

Мой начальник в этот раз был на моей стороне, мог даже прислать поддержку, но мне нужно было на территорию Аншень, где правил соперник моего босса, мистер Вонг, и появление людей Бок Чоя привело бы к бою. Мне нужно было идти одной, шуметь как можно меньше в банде соперника.

Пару минут спустя я была в своем желтом одеянии, вооруженная персиковым мечом и сталью, распутанным веревочным дротиком, я вышла в коридор, миновала стража, спустилась по лестнице и вышла на брусчатку улицы.

Я думала о Сю Шандяне. Никто не говорил о нем ничего плохого, но все вело к мистеру Сю. Бог игры был рабом в Перу, очаровывал всех, нарядно одевался, раздавал конфеты, заигрывал со всеми, но не был бабником, а недавно овдовел.

Мне придется с ним поговорить. Я не знала, что из этого выйдет. Может, он ответит на какие-то вопросы и прояснит ситуацию. Может, он попытается сжечь меня каким-нибудь проклятием Гон Тау.

Гон Тау пугали меня, и я мало знала об этом. От этого первый шаг был понятным — поговорить с тем, кто мог рассказать больше о Гон Тау.

Если бы у чистоты был запах, то он был бы таким, как в лазарете доктора Вэя. Все поверхности, насколько возможно, были протерты спиртом, очищены лауданумом, и все проветривалось.

Человеческий запах был от пациентов. Сегодня было занято меньше четверти кроватей, но это не помешало запаху болезни, отчаяния и потных бинтов ударить по моему носу.

Два ученика доктора Вэя ходили среди пациентов. Юноши были с тканевыми масками на носах и ртах на случай, если они чихнут или кашлянут. Они ходили среди больных и раненых с заботой и искренностью, и я даже завидовала им. Я хотела бы стать целителем. Целители точно сражались не так часто, как я.

Занятые пациентами, ученики врача и не взглянули на меня, а я прошла к двери, ведущей в комнату, которую хорошо знала. Доктор Вэй и мой отец дружили много лет, и отец часто приходил в эту комнату, что была и аптекой врача, и игральным залом, и они играли в азартные игры, спорили о месте традиций в меняющемся мире. Порой, тихо наблюдая, я скучала и уходила посмотреть на коренья странной формы в стеклянных банках. Когда мужчины замечали, они возвращали меня на место шлепком и шутили, что отец должен был перевязать мне ступни. Порой доктор говорил:

— Знаешь, Чжен Инь, еще не поздно. Если хочешь, я своими ножами отрежу ей ступни, а еще язык бесплатно, — игривая пустая угроза заставляла меня визжать и хихикать, потому что даже такие жуткие шутки были формой симпатии. А доктор мне нравился.

Я думала увидеть его в комнате с травами, но на мой стук отозвался женский голос.

Когда я открыла дверь, она испуганно произнесла мое имя и встала из-за стола, где раскладывала фишки маджонга. Миссис Вэй отличалась ото всех, кого я знала, ведь была единственной в Китайском квартале. Даже японцы и филиппинцы жили тут группами. Но миссис Вэй растили в племени в Китае, которое обитало в том регионе скрытно веками, пока, когда она была девочкой, войска Хана не одолели ее народ. Они заставили ее говорить на их языке, не вспоминать свой, они наряжали ее в их одежду, заставляли слушаться их правителей и почитать их богов.