Иржина кивнула и не стала говорить о хранящем круге под дворцом, который накапливал силу, на случай очередной большой войны. И о том, что одержимый болван вроде бы как не должен был суметь к нему обратиться. Нет, она подозревала, что об этом придется рассказать, потому что это может иметь какое-то решающее значение. Может, если знать, откуда берется большая сила, ее можно остановить. Но открывать такую тайну чужакам, не получив одобрения главы Дома, она не могла при всем желании.

– Главное, чтобы к этой силе не примешалась вырвавшаяся тьма, – добавил Ведеро.

И Иржина поняла, что с главой нужно поговорить как можно быстрее. Поэтому она кивнула и царственно велела:

– Возвращаемся.

Ринге поспешно щелкнул пальцами, не дожидаясь, пока дева-дракон заложит крутой вираж, разворачиваясь.

И, да, вернулась эта компания без приключений. Ну, почти. Всю обратную дорогу каждый занимался своими делами. Один магистр упорно боролся с тошнотой. Второй рассматривал пейзаж внизу и думал о великом, философском и бесполезном по своей сути. А представительница птичьего Дома за ними наблюдала. И пыталась что-то понять. Что-то неуловимое и, как это ни парадоксально, непонятное.

В общем, этой компании было спокойно и даже скучно, хотя подумать им было о чем.

А вот Лосту скучно не было.

И Нэлле не было.

А как нескучно было Кунмери, даже описать сложно. Кунмери вообще неожиданно для себя, при полном нежелании, познавал ранее неведомые грани мира и ничего с этим поделать не мог.

В этом мире, оказывается, потомственные стражницы, подсвечивая себе амулетом, могут хлопотать над каким-то жалким вольнонаемным магом, как селянки над покусанным соседским псом ребенком. Ну, просто один в один, перемежая помощь и вопросы о том, где и как сильно болит, с ворчанием и напоминаниями о том, что просили ту собаку не трогать и даже к ней не подходить.

Еще в этом мире грозные вольнонаемные маги, которых подобное отношение должно страшно оскорбить, особенно если его демонстрируют перед посторонними людьми, почему-то вяло улыбаются, дергают головой с обгоревшими с одной стороны волосами и мягко ворчат о том, что ничего страшного не произошло, да и не могло произойти. Потому что подобной пакости просто не могло не быть и против нее стояли щиты, которые пропустили самую малость. Так что все в порядке, не о чем беспокоиться.

Но это все было вовсе не самое странное, что вдруг взяло и обнаружилось в мире. Странное сидело под стеной, буквально в двух шагах от стражницы и вольнонаемного мага, держалось обеими руками за голову и что-то бормотало на непонятном языке. А его даже не пытались связать, чтобы не сбежало. Не пытались обездвижить. Да на него вообще не обращали внимания, хотя это именно это странное подожгло волосы Лосту. И оно при этом еще и не пыталось сбежать.

Выглядело это странное как молодой мужчина. Светловолосый, симпатичный и явно уставший. И Кунмери никак не мог понять, почему опасается к нему приближаться. Именно опасается, а вовсе не боится.

А еще Кунмери понимал, что стоять в проеме двери и таращиться на открывшуюся глазам картину – глупо. Но ничего не мог с собой поделать. Ему казалось, что сделай он шаг в любую сторону и эта картина осыплется стеклянными осколками. Вместе со всем миром.

– Эй, – наконец рискнул заговорить Кунмери. Правда, с тем, что бы такого умного сказать, он не определился и именно поэтому сказал не умное. – Эй!

Лост оторвал взгляд от хлопотавшей над ним девушки и посмотрел на него так, словно был уверен, что Кунмери в данный момент вовсе не здесь, что он пытается убежать как можно дальше от этого места, на ходу проклиная свою невезучесть в целом и одного наглого вольнонаемного мага в частности.

– Так, – сказал, насмотревшись, и медленно повернул голову, чтобы полюбоваться еще и сидящим рядом блондином. – Так… это несчастье не обижать. Его и так жизнь обидела… но какая сила воли, я восхищен. Перебороть подчинение, пускай даже частично, пускай оно даже начало ослабевать из-за того, что у того придурка посох отобрали… Но переборол ведь, сделал невероятное. А помочь тут могла только сила воли…

Стражница тоже посмотрела на блондина, и Кунмери себя поймал на том, что тоже на него уставился, не моргая. И это тоже было странно, до сих пор он ничего подобного себе не позволял. Нельзя настолько на чем-то сосредотачиваться, на чем-то одном. Потому что в такие моменты упускаешь все остальное и сильно рискуешь. А Кунмери сейчас даже не мог вспомнить, что же так неосторожно выпустил из виду, хотя ощущения буквально вопили, что что-то опасное.

И вспомнил он об этом опасном только когда Лост, наконец, поднялся на ноги и коротко велел уходить из этого проклятого колодца. Кунмери на опасность наткнулся, спиной, потому что именно спиной вперед буквально вывалился из дверного проема. Забытая опасность с интересом посмотрела сверху вниз и хмыкнула. А его шевелящиеся тени заколыхались языками пламени.

Потом они долго-долго тащили по лестнице вверх найденное несчастье. Потому что на самом деле там, внизу, долго находиться было нельзя. Колодец, конечно, надежно прятал, но он же тянул из мага силу. Вся остальная башня прятала менее надежно, но и убить случайно не могла. Блондин, которого завали Эрсу, об этом знал. Но предпочел рисковать жизнью, лишь бы его не нашли. Был уверен, что больше сбежать не сможет. Что и в первый раз он сбежал только потому, что этого не ждали и что-то где-то ослабили. И Лосту пришлось долго доказывать, что никто и ничего ослабить не мог, что просто сам Эрсу где-то и в чем-то вырос, и стал сильнее.