Он глубоко вздохнул, уткнувшись в мою шею.

— Я буду тем, кем ты хочешь, так долго, сколько ты продолжишь дарить мне свое сердце.

Я отступила назад, утопая в его обожающем взгляде.

— Вечно.

— Навсегда.

Ластик.

Это... больно.

Он воткнул иглу глубоко в мое сердце, заставляя меня кричать от нетерпения. Неразгаданные тайны — я хотела узнать их с каждым вдохом. Незамедлительно.

Дрожащими пальцами я взяла ластик, сглаживая выцветшую форму чаши из знака зодиака Весы.

5 глава

Я тонул в агонии, мой разум затронул воспоминания, слишком долгое время наполненные ненавистью и отвращением.

Все внутри меня пропиталось жаждой мести. Она была всем, чем я жил, что я ел, чем я дышал.

До нее.

До самозванки с зелеными глазами.

— Килл

Килл открыл глаза от звука громкого звона миски о плитку. Немного теплой воды пролилось, плеснув на пол. Положив полотенце рядом с его головой, я держала одеяло повыше, чтобы оно не промокло.

Он приподнял бровь.

— Что ты делаешь?

Мое сердце все еще болело, мой мозг отчаянно пытался разгадать значение ластика. Это что-то значило. Связь — воспоминание.

Я отказывалась встречаться с ним глазами.

— Мою тебя. Ты весь в крови. Это не гигиенично. Затем, если ты сможешь двигаться, тебе нужно будет лечь в постель и отдохнуть, если нет, то я постелю тебе здесь, и принесу что-нибудь поесть.

Он долго смотрел, в его глазах боролись удивление с недоверием.

— Ты собираешься мыть меня? — Он сглотнул. — Ты будешь купать меня, кормить меня и останешься... хотя всего несколько часов назад мои братья похитили тебя и ты очнулась в лагере Чистых?

Игнорируя большую часть сказанного, я спросила:

— Чистых?

Он нахмурился, до сих пор не способный разобрать выжила я из ума или просто невероятно глупа.

— «Чистая Порочность». Мой мотоклуб. Ты поняла, что я президент? — Он поднял руку, тяжелую и слегка дрожащую, и прижал к моему виску. — Я серьезно опасаюсь за твои умственные способности.

Игнорируя это, я спросила:

— Как ты стал президентом?

Я продолжала разговор. Каждое слово из его уст было похоже на хлебные крошки, ведущие к блюду, которое я отчаянно хотела проглотить.

Он тяжело выдохнул.

— Не твоего ума дело.

— Почему ты живешь один, а не со своими братьями? Разве не это является обязательным требованием — жить как одна счастливая семья?

Он проворчал:

— И снова не твоего ума дело. И я, черт побери, президент. Я могу делать что хочу, поэтому прекрати задавать вопросы.

Я кивнула.

— Хорошо. Снимай свои брюки, раз ты не хочешь разговаривать.

Он наполовину рассмеялся, наполовину застонал:

— Ты самая странная женщина, которую я когда-либо встречал. — Он взглянул вниз на свой голый торс. Вместо ироничной улыбки у него появился серьезный блеск в глазах. Он выглядел моложе и старше одновременно — давая мне разглядеть себя настоящего под грубой внешностью.

— Ты хочешь затащить меня в постель и снять с меня штаны?

Слова были притворно веселыми, но тон... он таким не был.

Что-то стянуло мой живот, сильнее, чем стягивало сердце. Кожу на голове покалывало от напряжения и комната с высокими потолками с тихо гудящими компьютерами, наполнилась пониманием.

Я сглотнула, ругая свое заколотившееся сердце.

— Ты мне позволишь? — прошептала я.

Килл втянул воздух, его живот слегка пульсировал. Красные, грубые швы выглядели злобно на его бледном теле. Края татуировки виднелись по бокам на его ребрах, намекая на полную часть на спине.

— Я узнаю кто ты, Забывчивая Девушка. И когда я сделаю это, ты не будешь в безопасности от меня.

Его шепот закручивался вокруг меня — западня, из которой я вряд ли освобожусь.

— Я рассчитываю на это. А когда ты узнаешь, кто я — расскажи мне. — Я посмотрела ему в глаза, передавая свою просьбу. Распутать мою жизнь. Тогда я не буду заперта в темноте с таинственной связью.

Моя рука нерешительно направилась к пряжке. Не говоря ни слова, он оттолкнул меня, потянувшись к ремню. Он поморщился, опуская правую руку на бок.

— Я передумал, я не смогу сделать это одной рукой. Тебе придется помочь.