Мои скулы: они имели форму яблока, и раскраснелись.

Мои губы: они были полными, влажными и натурально розовыми.

Моя фигура: женственная, подтянутая и сильная.

Мои волосы: каскадом опадали на мои плечи в буйстве вишневого и обжигающе оранжевого.

Я была хорошенькой...

Я наклонилась вперед, касаясь нежной кожи под глазами. Никаких морщин, кроме нескольких признаков зрелости. Я бы сказала, что мне немного за двадцать.

– Узнаешь себя?
– Артур не сводил с меня глаз, его кожаная куртка немного скрипнула, когда он скрестил руки на груди.

Я покачала головой, мои рыжие волосы струились по плечам, незнакомка в зеркале повторяла движение за движением.

– Нет, - прошептала я, - не узнаю.

И это так больно, увидеть себя, но не почувствовать ни любви, ни прошлого - ничего, кроме затаенной злобы на разум, настолько поврежденный, что он заблокировал все. Кем была эта девушка в зеркале, и почему я ее так ненавижу?

Потому что она совершенно другая.

Стук в дверь испугал нас обоих

 - Гм, извините. Только один человек может находиться в примерочной, пожалуйста, - голос чопорной продавщицы послышался сквозь дешевую фанеру.

Килл начал действовать. Отпихнув меня в сторону, он рывком открыл дверь, и бросил сто долларов женщине с обесцвеченными волосами.

– Забудь о правилах. Иди и подбери что-нибудь по последней моде для девушки ее размера.
– Он открыл дверь шире, указывая на меня, будто я была плесенью, растущей на стене.

Ублюдок.

Наглый, самовлюбленный ублюдок.

Я должна была сбежать, когда у меня был шанс. Я должна была сбежать с парковки в штате Флорида. В следующий раз я побегу без оглядки.

Но я не сделала этого и не хотела. Потому что я идиотка, которая жаждет ответов о своей жизни.

Девушка прищурилась, рассматривая мою фигуру.

– Какой размер чашки?
– спросила она, глядя на мою грудь.

Я подняла руки над головой.

 - Полный «С», - ответил Килл.
– По крайней мере, я так думаю.
– Он злорадно подмигнул.
– Я видел их во всей красе прошлой ночью, в конце концов.

Слезы рвались из глаз, и я сжала кулаки.

Продавщица нахмурилась.

Не беспокоясь о том, что девушка еще не ушла, Килл хлопнул дверью перед ее лицом.

Он хрустнул костяшками пальцев и стянул куртку с плеч. Если это и было болезненно, он не показал вида, оставаясь сильным, как Президент, который относится ко всем, как к грязи.

Усаживаясь на обтянутый велюром стул, он развел ноги так, чтобы мне пришлось перешагивать через него, если я захочу пройтись по примерочной.

Я уселась на скамейку, скрестив руки.

Спустя десять минут девушка вернулась, передавая мне юбки, джинсы, футболки и платья с несколькими комплектами великолепного нижнего белья.

Я беспорядочно развесила плечики на крючки.

Килл снова грубо захлопнул дверь перед ее лицом, резко пнув стул. Взглянув на меня он рявкнул:

– Примерь это. Потом мы уберемся отсюда. Не хочу находиться в обществе, не имеющем понятия о реальном мире.

– Реальный мир это тот, в котором оружие, тюремные сроки и смерть?

Я развернулась, не желая знать ответ. Снимая с плечиков милое серебряное платье макси, я повернулась грудью к стене, подальше от любопытных глаз Килла.

Стянув его футболку через голову, я быстро скользнула в платье. Как только платье было надето, я наклонилась и стащила нелепо широкие шорты, прикрывающие мою наготу.

Килл пробурчал себе под нос.

– Хитрая.

Я повернулась к нему, скрывая победную ухмылку. Он, возможно, видел меня голой однажды, но я не позволю ему увидеть меня снова. Он был все еще влюблен в нее. Ему не нужно было встречаться с другими женщинами, которые один сплошной недостаток.

– Ты одобряешь?
– моя кожа пылала от гнева, он расходился от моего живота прямо к конечностям.

Он поерзал в кресле, опуская взгляд на мою грудь.

– Оно слишком закрытое.

Я проигнорировала.

Оно мне прекрасно подошло: размер был идеальным, и цвет подходил к моей бледной коже. Снова отвернувшись лицом к стене, я схватила пару джинсов и стала натягивать их под платьем. Подобрав ткань так, чтобы он смог увидеть джинсы, я развернулась.

Челюсти Килла были сжаты, ноги расставлены.

Нет! Не снова.

Я ненавидела этого человека. Я осуждала его.

Так почему скрытое противостояние переросло в открытое?