— Не говори, что ты удивлена. Ты знала, что тебя ждет. Только то, что мой член побывал внутри тебя, не означает, что ты свободна. — Его дыхание было тяжелым, пальцы убрали рыжие пряди, прилипшие к моей шее. — Я позволил себе один раз вкусить тебя. Я был честен с самого начала. Не...

Я рассмеялась, развернувшись в его руках и взглянув в его зеленые глаза.

— Ты был честен? Дерьмо, я хотела бы увидеть, когда ты врешь. Ты меня трахал. Я понимаю, что тебе причиняет боль, что-то, с чем я не могу тебе помочь, но ты сказал, что не будешь...

— Мне больно? Что ты несешь? — Выражение его лица стало сердитым, губы сжались.

Я закатила глаза. Его невежество и нежелание признать, насколько он зависит от прошлого, было последней каплей.

— Признай это. Ты любишь призрака и не допускаешь мысли о длительных ухаживаниях за другой женщиной. Ты доказал это, когда запретил мне прикасаться к тебе или видеть то, как ты мной овладеешь. У тебя проблемы, Артур.

— Не используй мое имя! — Он схватил меня за волосы и толкал назад, пока не прижал к стене. Наши губы были так близко. Все что мне оставалось, встать на носочки и поцеловать его. Лизнуть его. Дразнить его. Попробовать на вкус весь его гнев, в нем вся тяжесть его вины.

Его грудь поднималась и опадала, прижимая его футболку к моему бюстгальтеру. Не говоря ни слова, он коленом раздвинул мои ноги и устроился между ними. Подсознательно, он двигался навстречу ко мне.

Мой гнев переплелся с искрами красной бурлящей страсти.

— Что ты со мной делаешь? — прорычал он, его глаза впились в мои. Мое сердце взбудоражилось будто вьюга, сверкая льдинками и снежинками, хоть и растаяло, но и истекало кровью.

У меня, если честно, ответа не было.

— У меня тот же вопрос, — пробормотала я прямо ему в рот. Мои веки отяжелели при мысли о его языке, сплетающимся с моим.

Он перестал дышать, когда комната наполнилась осознанием. Та же самая всепоглощающая потребность овладела нами, и он сменил раскачивания бедрами на жесткие толчки. Я проглотила стон, когда его эрекция коснулась моей киски.

— Я должен идти, — пробормотал он. — Дела.

— Ты, наверное, имел в виду организовать сделку, чтобы от меня избавиться, — я так сильно пыталась скрыть страх в своем голосе, не вышло.

Он прикусил губу, будто бы отреагировал на мою уязвимость сильнее меня.

— Это приказ, да.

Отбросив все и используя любой трюк, чтобы заставить его передумать, я схватила его за бедра и притянула к себе.

— Не делай этого.

Я приподнялась на носочках и поцеловала его.

Он втянул воздух, его рука поднялась вверх, чтобы захватить мой подбородок, и рывком он оттолкнул меня подальше от его губ. На лбу проступила глубокая морщина, а мы стояли, глядя друг на друга, не дыша, не говоря — просто смотрели.

Его зрачки расширились, пока тикали стрелки часов. Мои губы трепетали от желания почувствовать его снова, и мои пальцы впивались в его бока, желая пронзить его плоть и причинить боль. Заставить его чувствовать — увидеть, как я смогу избавить его от брони злости, которая так хорошо на нем сидела.

Его хватка на моем подбородке ничуть не ослабла. Кто сдастся первым? Кто отвернется или признает поражение? Прежде чем я подумала, он наклонился, и его губы коснулись моих в легком поцелуе. Его глаза оставались открытыми, и я не моргнула, когда он прижался губами сильнее. Поцелуй был другим, наполненный мягкостью и эротичностью, от которой он бежал.

Его глаза медленно закрылись, и я тоже позволила своим векам сомкнуться. Закрыла глаза, но позволила всем другим чувствам обостриться.

Со стоном он удерживал мое лицо неподвижно, его настойчивые губы требовали, чтобы я ответила на поцелуй.

Что я и сделала.

Я отдалась поцелую. Кончик моего языка искал возможность проникнуть в его рот, и он дернулся возле меня.

Он сдался. Его тело обрушилось на меня, придавив мое к стене, его пальцы сдвинулись от подбородка к моему горлу.

Я застонала, когда его губы раскрылись, затягивая мой вкус в его душу и делясь своим вкусом взамен. Его дыхание было горячим и морозно-мятным, темная страсть, которую я почувствовала в раздевалке, бурлила под его сдержанностью.

Он повернул голову, его сердце колотилось напротив моего.

— Черт.

Он излил проклятье мне в горло. Его бедра вдавились в мои, прижимая меня к стене.

Я не могла удержать свои руки от скольжения вверх по его спине, по крепким и напряженным мускулам, продолжающимся по его длинной спине до его волос. Я дернула его голову, превращая поцелуй в более страстный.

— Черт! — выругался он снова, когда мой язык сразился с его, и наша страсть вышла из-под контроля. Наше дыхание и ощущения смешались, и только в одном я была уверена — в руках, губах и вслепую танцующих языках.