Шрифт:
Новенький – совсем старик, лет ему было около шестидесяти – слабо застонал, а Спартак только сейчас заметил, что одет он совершенно иначе: добротные сапоги с непонятным узором, брезентовые штаны и куртка, явно сшитая из выделанной кожи оленя, под которой виднелась синяя, с вышитыми загогулинами на воротнике рубаха. Седые спутанные волосы запачканы кровью, под левым глазом наливался здоровенный синячище. И, что характерно, никаких вещей с собой.
– Саттана перкеле, – пробормотал вновь прибывший и сел, обхватив голову руками, – саттана перкеле...
Обитатели вагона, даже блатные, свешиваясь с полок, разглядывали нового пассажира с неподдельным недоумением и интересом. Значит, подобное здесь не в порядке вещей?..
– Гляди, братва, что за чудо-юдо рыба-кит в нашей камере сидит, – нараспев протянул один и ловко спрыгнул на пол. Опустился на корточки, заглянул гостю в лицо, спросил:
– Ты кто таков, обзовись, чудо!
– Ен уммара тейта... Минула саркее паата...
Урка недоуменно оглянулся и, задрав голову к своим, прокричал:
– Люди, я ни хрена не волоку, что он там лопочет! Зато глянь, Мойка, какие у этого фраера шмотки!
Над краем полки показалось лицо главаря.
– Да, шмотье знатное, – согласился Мойка. – Только что-то оно этому деду не по рангу будет, я думаю. Да и сапоги вроде как тесноваты ему, того и гляди сотрет, бедняга, ножки в кровь.
Блатные дружно заржали.
– А вот мне, пожалуй, в самый раз будут. Ухо, а ну кинь-ка мне, я тут примерю...
Урка, которого Мойка назвал Ухо, тут же вновь наклонился над страдальцем:
– А ну, давай сымай колеса, живенько! Слыхал, что бугор приказал?
Седой сидел, вообще не реагируя на происходящее; тогда Ухо попытался стянуть с него сапог – и тут же отскочил в сторону, получив сильный тычок в колено и шипя от боли.
– Ах ты ж сука! Ладно, сам напросился...
В его руке тускло блеснула заточенная ложка. Ухо приблизил сверкнувшую металлическую полоску к глазам бедолаги и, брызгая слюной, прошипел:
– А ну скидывай сапоги, сучий потрох, шнифты вырежу!
Сверху спрыгнул еще один уголовник...
Где-то Спартак уже слышал этот тарабарский язык, на котором говорил бедолага. Что-то очень знакомое. Давно забытое и тем не менее знакомое. В Лондоне? Да ну, ничуть на английский не похоже. Не немецкий и не польский...
Тем временем таинственный старик, не отрывая глаз от заточки, принялся стаскивать сапог, бормоча свое «саттана перкеле», стянул, швырнул Уху, взялся за второй. Ухо подобрал обувку и передал наверх. Приказал, подкрепляя свои слова жестами:
– Клифт тоже сымай.
На этот раз ему не пришлось дважды повторять – человек быстро стянул куртку и, сказавши отчетливо: «Меннэ пойс!» – бросил на пол. Ухо, гадко улыбаясь, попытался надеть ее, но мешала зажатая в кулаке заточка.
– Да она тебе на одно плечо налезет, – ухмыльнулся второй урка и, выхватив у него куртку, напялил на себя. – Во, глянь, как на меня шита! А тебе штаны в самую пору будут.
В этот момент в голове Спартака что-то щелкнуло. Черт побери, «саттана перкеле» – это ж по-фински как раз и есть «черт побери»! Ну точно! А ну-ка, напряги память, Спартак, как там по-ихнему...
– Терве [25] , – тщательно выговаривая забытое слово, произнес он, наклонившись к гостю.
25
Привет (финск.).
Тот резко вскинул голову.
– Микя он сукунименне? Олеттеко суомалайнен? [26] – с трудом подбирая слова, продолжил Спартак. Перед отправкой на «зимнюю войну» их заставляли учить кое-какие фразы из русско-финского разговорника – и надо же, пригодилось, смотри-ка...
Все недоуменно таращились на Спартака, Ухо так и застыл с разинутой пастью.
– Олен суомалайнен, – ответил дед. – Нимени он Хямме Муллоннен. Пухуттеко суомеа [27] ?
26
Как вас зовут? Вы финн? (финск.).
27
Я финн, меня зовут Хямме Муллоннен. Вы говорите по фински? (финск.)
Между тем Ухо, опомнившись, вновь вознамерился во что бы то ни стало завладеть еще какой-нибудь обновой.
– Так, а ну стоп, мародер! – чувствуя холодок в груди, рявкнул Спартак. – Отставить!
– Ты это кому? – малость опешил Ухо. – Ты это мне? Ты че вагранку крутишь, сука? Ты у меня щас будешь гарнир хавать, босявка, а верзать квасом будешь!
Перехватив заточку, он круговым движением замахнулся на Спартака. Спартак ушел от удара и в свою очередь впечатал кулак в бок зека. Уловил движение за спиной, попытался уклониться, но недостаточно быстро и, получив в ухо, свалился на колени сидящих на полке. Бил второй уголовник, про которого Спартак в суматохе забыл. «Ну вот и кранты, сейчас прирежут, как барана...» Однако, подняв взгляд, он увидел, что Ухо держат вцепившиеся в него Василий и Хямме, а второй уголовник лежит в проходе и над ним, потирая правый кулак, стоит угрюмый Федор. Похоже, поживем еще...