А сигареты, наверное, контрабандные.

— Да, — сказал Искин, — я почти закончил.

— А мне позвонил доктор Фертиппер, — сказал Берштайн.

— Это кто?

— Один хороший знакомый. Конференции по магнитонной диагностике осенью не будет. Как мне кажется, в струю недавнего разговора.

Берштайн остановился у ложа.

— Все хорошо? — спросил он Аннет.

— Да, — ответила женщина, — меня сбрызнули водой, я посвежела, но пока не растеклась.

Берштайн выпятил губу и повернулся к Искину.

— Ничего, — сказал тот, обнуляя результаты сканирования. — Чисто.

— Тогда выходим с данными в центр?

— На контрольном.

— А как же!

Берштайн уселся за стол, пальцы его снова нажали на невидимые клавиши.

— Готов.

Искин отсоединил иглы и подержал их несколько секунд в воздухе. Биопак пискнул, перезагружаясь.

— Подключено, — сказал Берштайн.

— Делаю, — сказал Искин, вновь прилепляя иглы.

— Еще десять минут? — спросила Аннет.

— Меньше. Недолго. Дышите глубоко.

Искин запустил сканирование.

— Картинка четкая, — через секунду сказал Берштайн.

Искин отклонился, взглянув на экран биопака.

— Проход без задержек.

— Замечательно.

— С этим можно будет в Вадуц? — поинтересовалась Аннет.

— Хоть в Ниццу, хоть в Вейн. — сказал Берштайн. — Даже в Штаты. Мы все-таки отделение «Альтшауэр-клиник».

— Так, второй проход, — сообщил Искин.

Аннет улыбнулась.

— Я что-то волнуюсь.

Она попыталась сложить руки на животе, но Искин мягко перехватил ладонь.

— Не стоит, — сказал он. — Просто соперница взяла вас на испуг. А может она и сама была не в курсе, что колонии таким образом подсадить нельзя.

Он вернул ладонь на место.

— Ага, — сказал Берштайн, следя за строчками на голограмме. — Заражения не обнаружено. Данные… данные приняты. Синхронизация… Все, синхронизация успешна. Идентификатор… статус обновлен.

— Все, — сказал Искин.

Отсоединив иглы, он помог Аннет сесть и передал бумажное полотенце.

— Спасибо, — сказала Аннет.

Она вытерла живот и шею, оставляя на полотенце влажные, расплывающиеся пятна.

— Идентификатор.

Берштайн выложил карточку на край стола.

— Все? — спросила Аннет, спуская ноги с ложа.

Берштайн развел руками.

— А что вы хотели? — шутливо заявил он. — Добавили бы пять марок, и мы расщедрились бы на блюдо из кафе поблизости. На…

Он пощелкал пальцами, вызывая название из памяти.

— Кайзершмаррн, — подсказал Искин.

— Да, на кайзершмаррн, на сладкий омлет.

— Не стоит.

Аннет прошла к шкафчику и принялась неторопливо одеваться. Искин поймал себя на том, что беззастенчиво пялится на нее.

— Господин Искин, — обернулась Аннет, — вы не ответили на мое предложение.

Она оправила блузку и накинула жакет.

— Я не против, — сказал Искин, складывая за спиной руки.

— Может, созвонимся вечером?

— У меня нет виссера.

— Совсем? — удивилась Аннет.

Прошуршав бахилами, она взяла со стола идентификатор. На ухоженном лице всплыла улыбка. Несколько секунд женщина стояла неподвижно.

— Слушайте, — сказала она, отмерев, — может, сегодня в восемь в «Тиомель»? Знаете про «Тиомель»? Я вас приглашаю.

— Знаю, на Криг-штросс, — кивнул Искин и вспомнил про Стеф. — Но лучше завтра. Завтра в восемь. Сегодня у меня нет возможности. У меня…

Он умолк. Объявлять о том, что его будет ждать девчонка, в судьбе которой он принимает посильное участие, было, пожалуй, глупо.

— Договорились.

На прощание Аннет послала ему легкий воздушный поцелуй.

— Ох-хо-хо, — с улыбкой сказал Берштайн, когда женщина вышла, — где мои семнадцать лет? А ты тот еще ходок, Лем.

— Я?

Берштайн встал из кресла.

— А я что ли? — он с кряхтением присел в углу у сейфа. — Стоило мне отвернуться, выйти ни минуту, как у вас уже все сладилось. Ты сканированием занимался? У нее, кстати, натуральная грудь. Это, поверь мне, большая удача при том, что сейчас кто только не колет себе парафин.

Щелкнул замок. Берштайн достал из стальных недр пачку денежных купюр в сине-желтой банковской упаковке и вернулся с ней за стол.

— Я выдам тебе восемьдесят марок, — сказал он, разрывая ленту. — Это вместе с сегодняшним приемом. Ты не против?