Эрланд скорее почувствовал, чем услышал легкий шорох — чьи-то ноги коснулись пола со стороны распахнутого окна, чуть скрипнули половицы.

— Ты уснул...

— Эда, это ты... Где ты была?

Девушка обогнула широкий дубовый стол и села напротив него, вытянув руки ладонями вниз. Оплавленная свеча между ними сохранила еще тлеющий фитиль. Эда была свежа и составляла разительный контраст с каменным дворцом, с этой большой, холодной спальней, где стены затянуты гобеленами с вышитыми сценами охоты. Они не греют, как не греет и камин... холодный камень холодного дворца... Почему Трава-лы выбрали его, когда есть солнечный Восток?

— Ходила купаться...

 — Ты неосторожна, — он нахмурился.

Тот, кого называли колдуном, представил ее, купающуюся нагой в море, как волны лижут нежную загорелую кожу... Она не такая красивая, как Кавада. Но весь ее облик дышит свободой. Глядя на нее, невольно вспоминаешь открытые просторы: степь, море, горы...

— Я выбрала безлюдное место.

Ее лицо было задумчиво, вокруг глаз легли легкие тени.

— Ты устала, — голос Эрланда был мягок и почти нежен.

— Ты тоже устал, больше меня, но ты не спал. Почему? Сегодня можно было и отдохнуть.

Он покачал головой:

— Многое надо обдумать... Событиям нельзя дать выскользнуть из запланированного русла. Слишком много чужих вторглось в мой план... Нужно все предугадать.

— Ты не можешь сейчас все предугадать, — Эда серьезно смотрела на него. Ее волосы были мокрые. — Среди рыцарей Арута нет единогласия. Они вовсе не производят впечатление сплоченных и действующих на благо общей цели. И, если честно, половина из них не кажутся такими благородными, как ты мне о них рассказывал. Верон вообще какой-то скользкий, как полоз. Сейчас он послушно вьется в руках, а в следующую минуту обовьется вокруг шеи и задушит... Страшила и Варг внушают больше доверия. Изда кажется слишком изнеженным, чтобы повести армию, Ландос — чересчур отрешенным для правителя...

— Да, ты права. Ландос не справится один...

— Тебе надо оставаться в столице, Эрланд, если не хочешь утратить достигнутое.

— Я тоже об этом подумал. Но мне нужно присутствовать в армии.

— Отправь с армией графа Бена.

Эрланд сильно сжал губы, устремив взгляд на матовую поверхность стола между ними, слегка кивая, будто в знак согласия...

— Бен всего лишь наемник. Человек, переживший свою смерть... Ты знаешь, что творится в душе у людей, переживших смерть? — он поднял на девушку усталые глаза. — Его боятся все. У него нет друзей. За мужество и силу он был выделен среди многих рыцарей и получил титул, с которым не родился. Он спал с королевой, которая, по всей видимости, питала к нему настоящие чувства. И он предал ее — безумно любящую его женщину. Потому что любит Каваду, поддержавшую нас. Точно так же он в любую минуту будет способен предать и меня. Если я попытаюсь отправить его с армией, он может выйти из-под контроля, ослушаться, остаться недовольным. Он участвовал в перевороте, чтобы быть с ней, и перспектива покинуть ее через неделю ему не понравится. Кавада и только Кавада имеет на него влияние. Половина армии его сторонники. Скрытая борьба графа Бена и лорда Даневана тоже сыграла нам на руку.

У нас слишком мало людей, способных повести за собой солдат. И ты права: ни Ландос, ни Изда, ни другой правитель Арута не способны управлять Валласом. Они хороши на своем севере, среди разрозненных усадеб, мелких селений. Никто из них не сможет собрать народ, возглавить войско. Покойный Даневан был лидером. Этот боров держал в руках совершенно развалившуюся армию исключительно своим авторитетом. К сожалению, он не присоединился к нам... и погиб. Нет, Бен нужен здесь: навести порядок в гарнизоне и окрестностях Вандервилля, защитить столицу в случае выступления сторонников Травалов. Он житель города, провел здесь многие годы. Он знает и людей, и окрестности. Местные боятся его. Нет, неразумно его отправлять с армией. Во всяком случае — сейчас...

Поднимающееся солнце заглянуло в спальню. Эда не шевелилась. Колдун помолчал, сжав длинными сильными пальцами виски и продолжил:

— А Варг опасный человек... Я не знаю, кем он был, но он стал профессиональным убийцей. Чтобы выжить, будучи рабом, и стать лучшим драагом страны, надо совершенно презреть в себе все человеческое. Хотя он уроженец Валласа. Я думаю, что это воин разбитой армии Империи. Солдат, набравшийся сил и умений уже за решеткой. Он выживал многие годы. Я смотрел в его глаза вчера — они непроницаемы. Он настоящий вождь. И боюсь, что этот человек сильнее всех рыцарей Арута, вместе взятых. Скорее всего, у него вообще нет слабых мест.

— Тогда он сможет возглавить армию. У него получится лучше, чем у Изды.

— Да. Только мы совсем не знаем его. Не повернет ли он в один прекрасный день эту армию против нас? Он может оказаться неуправляемым. Надо как можно больше узнать о нем — надо, но невозможно...

— Ты боишься сильных людей? — Эда склонила голову. — Бена? Варга?

— Я опасаюсь давать власть людям, настоящую силу которых я не могу оценить.

— Твои информаторы приходили?

— Да. Все нити обрываются... Невозможно узнать, что было с ним до того, как он попал в гладиаторы. Я пытался проследить, где он был пленен, кто держал его в неволе в самом начале, кто его сделал рабом, где его обучали, — Эрланд умолк, отрицательно качая головой. Его посеревшее от усталости лицо вдруг осветилось заглянувшим в комнату солнцем. — Как будто кто-то специально все уничтожил. Все концы, способные дать ответ хотя бы на один из этих вопросов, исчезли. Все, кто был с ним связан, где он содержался, тренировался, кто его передавал из рук в руки — убиты, повешены, умерли своей смертью, так или иначе свели счеты с жизнью. Его товарищи не могут рассказать о нем ни слова. Начальник охраны, ставший за годы заключения его другом, никогда не слышал от кого бы то ни было ничего о его прошлом.

— Ну и что? — Эда тряхнула светлыми волосами. — Чего ты боишься? Чем он может быть опасен? Ты и только ты наследник Империи. Объяви себя...

— Нет, не я должен объявить свое имя... Верон сделает это... мы намекнем ему, и он сам размотает клубок. А мы сделаем вид, что удивлены. И рыцари Арута отдадут мне власть сами... Они поймут, что им не тягаться со мной... Но пока я останусь лишь колдуном. А Варг... Мы не знаем, чему он был свидетелем. Мы не знаем, что он знает. Если он молчит, так молчит, значит, ему есть что скрывать...