— Помолчи, — шикнул на нее Ирах.

Я не стала вступать в перебранку, хотя слова Руны хлестнули меня больнее плети. Не составило труда догадаться, что она подразумевала. Я как-то и не подумала поначалу, что люди в Трех Холмах станут судачить о том, что я теперь живу вместе с Энги под одной крышей, а людская молва, видимо, уже приписала нам срамную связь. Руна, небось, и была одной из первых, кто придумал возводить на меня напраслину. И ведь теперь не отмоешься…

Едва я взошла на последнюю ступеньку жилого этажа, Мира уже встречала меня с открытой дверью.

— Ну где ты там запропастилась? — нетерпеливо насупила она брови.

— Что за спешка? — удивилась я, но она уже втаскивала меня внутрь.

— Поговорить надо, — сказала Мира и грубовато толкнула меня в сторону кровати.

Я опасливо покосилась на неубранную постель. У меня возникли подозрения, что постель эту Мира не меняла после ночи, и наверняка в ней успел побывать не один любовник. Я целомудренно присела на кресло неподалеку.

— О чем?

— А вот о чем. Скажи-ка мне, Илва, хорошо ли отбирать парня у подруги?

Она воинственно уперла руки в бока. Я невольно залюбовалась ее стройным станом, прикрытым лишь тканью тонкой ночной сорочки с красивыми кружевами. У сорочки был широкий ворот, похожий на тот, какие я видела на платьях у благородных дам; с одной стороны кружево сползло на руку и оголяло молочно-белое девичье плечо. Темные пряди распущенных волос тонкими змейками спускались по груди и плечам — хоть картину с нее пиши.

С языка уже был готов сорваться вопрос, нет ли у нее бумаги и угля, но внезапно до моего сознания дошел смысл ее слов.

— Парня? — мои брови удивленно поползли вверх. — Ты имеешь в виду Энги?

— А у тебя живет еще кто-то? — еще грозней насупилась Мира.

— Мира… — я даже растерялась. — Откуда у тебя такие мысли? Я же тебе говорила, что Энги — сын Ульвы, и я живу в его доме поневоле, ведь податься мне больше некуда…

— А я тебе верила! — Мира даже топнула ножкой, ее тонкие ноздри раздувались от гнева.

— Да что с тобой, Мира? — теперь уже я рассердилась. — Мы с Энги просто соседи, между нами нет ничего!

Тень сомнения мелькнула в темно-серых девичьих глазах.

— А почему тогда он перестал ко мне ходить? — воинственно задрав подбородок, потребовала она ответа.

— Как же перестал? — еще больше удивилась я. — Вчера ведь он у вас был. Еле живой приполз посреди ночи!

— Вот именно! Был, но ко мне пойти не захотел! Сидел тут и пойло свое хлебал, пока мужики его взашей не вытолкали. Это ты его приворожила? Говори как есть, лучше по-хорошему!

— Будто нужен он мне! — от несправедливой обиды мои губы задрожали. — Хоть сейчас его забирай, оглоеда такого, со всеми потрохами! Мне-то свободней вздохнется, да ночами хоть высыпаться начну…

— Что-о-о? — Мира едва не задохнулась при моих последних словах.

— А что? — возмутилась я ее предположению. — Каждый раз приходит среди ночи, топчется, будто стадо быков, громит все вокруг, бранится, хулит Создателя во все горло…

Мире, казалось, полегчало.

— Почему он ко мне больше не ходит, а? Скажи мне, почему?

Я пожала плечами. Обижать подругу своими домыслами я бы не стала даже под пыткой, а что там творится в голове у Энги — мне неведомо. Да и знать не хотелось.

— Может, с деньгами у него сейчас туго, — рискнула предположить я.

— Я ведь не прошу с него денег, — жалобно протянула Мира, шмыгнув носом, будто обиженная девчонка. — Может, у меня с ним все по-другому…

— По-другому? — не поняла я.

— Может, у меня с ним любовь… — снова хлюпнула Мира и тяжело опустилась на край кровати. — Ведь я же старалась… Ведь ему же хорошо было…

Мне стало так жаль бедняжку Миру, что я поборола брезгливость и пересела с кресла на кровать, рядом с ней. Приобняла за плечи и поспешила дать себе обещание, что непременно поговорю с Энги о Мире. Вдруг присмотрится к девчонке-то? Ну и что, что ее промысел у людей не в особом почете? Ведь если остепенится, замуж выйдет, детей нарожает…

…тогда мне придется идти из дому вон.

Я горько вздохнула.

— Может, еще одумается, — ободряюще сказала я.

— Ты поговоришь с ним, Илва? — в жалко утирающей нос Мире сложно было узнать недавнюю воительницу.

— Я-то поговорю, — я снова тяжело вздохнула, вспоминая, как один такой разговор между нами уже состоялся, — но он не особенно меня слушает.

Нащупав в поясном кармане платок, я заботливо вытерла подруге выступившие слезы.

— Может, он себе в деревне какую из девчонок присмотрел? — я постаралась деликатно отвести от себя удар.