Шрифт:
Чем больше Майк говорил, тем шире раскрывались мои глаза.
Как это помалкивать? — проносилось снова в моих мыслях, — Что за старинные устои? Я не хочу туда плыть! Разворачивайте судно обратно, срочно!
Теперь я понимаю, откуда взялось это дурное предчувствие. Теперь я абсолютно уверена, что не стоило мне плыть в эту Австралию. Но уже поздно что-то менять. И, будто бы подтверждая мое заключение, пароход издал протяжный гул, оповещая меня о том, что он уже отплыл и обратно не вернется. На глаза подступили слезы, но приходится их спрятать, чтобы не выглядеть глупо перед прибывающим в счастливейшем экстазе Майком, который сейчас стоит рядом со мной и широко улыбается.
— Я люблю тебя, — произношу я неподвижными губами, надеясь, что его ответ успокоит мое разыгравшееся беспокойство и отчаяние.
— И я, — произносит он безучастно, что совершенно не оправдывает моих ожиданий.
Что же уготовано мне там, на этом диком, долгое время скрытом от посторонних глаз, материке? — думаю я, вглядываясь в морскую даль.
Майк тихонечко приобнял меня сзади. И мне вдруг показалось, что меня обнимает не мой возлюбленный жених, а совсем чужой мужчина
Глава вторая: Воспоминания
Что-то я сегодня увлеклась воспоминаниями. В моей голове постоянно прокручивается тот самый день отплытия в Австралию, на тот самый материк, куда я отправилась уже не как невеста исследователя, а как его помощница.
Когда кольцо, подаренное твоим женихом, просто соскальзывает с твоего пальца и укатывается в море, начинаешь верить во что угодно, в том числе, и в то, что случайности не случайны.
Это было долгое и изнуряющее путешествие, занявшее несколько недель. Все это время мы с Майком почти не общались, а лишь изредка обменивались короткими фразами. Мой жених вел себя очень отстраненно. Он вечно что-то чиркал в своем журнале, уходил куда-то почти на весь день и возвращался только тогда, когда я уже спала крепким сном. Что до меня, то я старалась не придавать значения его странному поведению. Часы на пролет я либо читала, либо дышала морским воздухом на палубе. Но иногда на мою долю выпадало необыкновенное счастье любоваться прекрасным морским закатом.
Как-то, читая новый роман Майн Грел «Обреченная», я просто застряла на одном абзаце. И вчитываясь в каждое напечатанное слово, ощущала, будто строки эти имеют самое прямое отношение ко мне.
«Ты ничего не сможешь поделать, ничего не сможешь изменить. Смирись, и судьба твоя одарит тебя такими подарками, что ты поймешь, зачем все эти тяготы, и где твое истинное место. Хотя в этот раз, милочка, тебе все же придется выбирать и принимать решения. Но не волнуйся, судьба твоя и тут тебя не оставит. Она укажет, как будет правильно. А ты прислушайся к ней и не противься ее наказам. Лучше радуйся! Иначе накликаешь на себя весь ее гнев…»
Ох, я и подумать тогда не могла, что эти строки станут для меня такими пророческими!
Глава третья: Чужачка
Наше пребывание на материке началось очень весело. Начнем с того, что присутствие Майка устраивало всех. Как военных, так и местных жителей. А вот ко мне относились с недоверием. Косые взгляды, ухмылки и даже шипение, исходящие от коренного народа, преследовали меня каждый день. Я прямо чувствовала, что закончится это дело очень печально. И, видимо, печально именно для меня.
На третий день пребывания в Австралии к нам с Майком присоединилась американская группа исследователей. И отделаться от них, как выяснилось позже, было нельзя. По здешним правилась, чужакам запрещалось пребывать на материке по отдельности. Так в нашу тесную компанию разбавили своим присутствием Филипп, Ким, Рэй, Даниэль, Карл и Патрик.
Это удивительно, как люди с такими разными характерами, повадками, верой и взглядами на жизнь, умудрялись не просто находить общий язык, но и каждый день уживаться вместе!
Вот, например, Филипп, высокий брюнет с развитой мускулатурой, просил звать его кратко Фил. Вытянутое лицо его с густой щетиной, глубокими черными глазами, большим носом и тонкими губами выдавало в нем истинного американца. Он был лет так на десять постарше меня. Все, что его интересовало, это крепкий виски и необычные, чудаковатые истории из древности, которым он с легкостью находит подтверждения в современном мире. К любви и отношениям Фил относился по-философски, обладал заносчивым характером и громким смехом. Считал, что его шутки самые смешные, и с ним никогда не бывает скучно.
Его друг, Ким полное олицетворение собой культуры и особенностей Китая, своей великой Родины. Он был темноволосым, невысокого роста, в меру упитанным, круглолицым, узкоглазым и очень дружелюбным. У нас с ним как-то сразу заладилось общение, нашлись даже общие темы. Скажу так: Ким единственный, кому я искренне улыбалась в ответ. Также среди своего окружения он считался ярым фанатом истории: мой новый друг знал все и обо всем, в том числе различные языки, диалекты и наречия. На вид ему, как Филу и Рэю, около тридцати пяти — тридцати трех лет.