— Оставь записку. Я читала в одной книге, что так делали многие девушки, — но дальше я ее уже не слушала. В моей голове вмиг появился четкий и простой план, со всеми вытекающими действиями. Кажется, я решилась.

Ночью, пока все спали, я уже действовала. Я отыскала среди вещей сына чистый лист и карандаш. Под тусклым светом луны я принялась за свое чистосердечное признание. Я старалась как можно подробнее в своем письме объяснить Калиму мотивы своего дальнейшего поступка. Не знаю, насколько хорошо мне удалось это сделать, но на вопрос этот я смогу получить ответ еще очень нескоро.

Наспех я собрала для нас с сыном небольшую сумку, запихнув в нее все самое необходимое. Зачем-то я положила в нее и один из медальонов Вождя, что он часто носил на груди.

Осторожно, чтобы не разбудить Кенаи, я взяла его на руки и, взглянув на Вождя долгим, пытающимся уловить каждую деталь, взглядом, быстро покинула покои.

Словно мышь я прокралась в покои Мирины. Тихо, дабы не поднять и Эрику, я принялась ее будить.

— Кенна, ты чего? — сонно забормотала Мирина.

— Ш-ш-ш-ш.

— Ты решилась, да? — уже более живо продолжила она, — Молодец! Я знала, что ты не трусиха!

— Да, ш-ш-ш-ш, тебе говорят. Разбудишь всех, — шипела я на нее, — Проводишь нас?

— Конечно.

И вот уже мы втроем, словно беглецы, крались до того самого корабля с надписью «Америка». Там уже вовсю кипела жизнь. Судно активно готовилось к отплытию. Это было видно по бодрствующим мужчинам, которые с оголенными торсами и в длинных рабочих штанах затаскивали на палубу полные мешки с провизией. Кто-то с корабля их живо подгонял.

— Быстрее! Быстрее! Времени осталось мало! — словно именно к нашей троице обращался этот грубый мужчина. Тогда я прибавила ходу, и мы быстро оказалась у цели. И только подойдя как можно ближе к мостику, ведущему прямо на палубу, я осознала всю глупость своей затеи. Но деваться было некуда: Мирина сзади подгоняла меня так, словно за нами кто-то гнался.

— А вы куда? — крикнул с палубы нам, как мы поняли, капитан данного судна.

— До Англии возьмете? — услышала я в ночи свой дрожащий голос.

— Грузитесь быстрее.

Не смотря на громкий шум окружающей возни, Кенаи продолжал мирно спать у меня на руках. А мы с Мириной, замерев, стояли друг напротив друга. В ее глазах я заприметила слезы.

— Прощай, Кенна, — сжала меня за руку моя подруга, — До скорой встречи, — чуть помедлив, добавила она.

— Вот, возьми, — протянула я ей свое письмо, — Это для Калима. Передай ему сразу, как только его увидишь!

— Хорошо! — уже в спину кричала мне моя уговорщица.

Мы с Кенаи поднялись на палубу и, остановившись около высокого бортика. Я осторожно посмотрела вниз и обнаружила радостно махавшую нам с берега Мирину. В этот момент все в моей душе кричало мне о том, что я совершила самую огромную в своей жизни ошибку.

— Что, черт побери, я тут делаю? — пронеслось в моей голове. Но не успела я это осознать, как корабль тут же тронулся в путь.

Вот он издал первый свой гул, оповещающий о том, что он покинул земли Австралии. За ним второй и третий. И мы все дальше стали удаляться от берега. Но я все еще вижу прощающуюся с нами Мирину. Слезы вдруг градом хлынули из моих глаз. В груди больно забилось сердце. И — о! — ужас, на берегу неожиданно возникает силуэт Калима. Он не один, вместе с ним Эрика и группа верных людей.

Вождь видит сначала Мирину, затем уплывающее вдаль судно и только потом меня с сыном на руках. В этот момент все еще спящий Кенаи немного заерзал у меня на руках и прижался ко мне посильнее.

— Калим, прости, — шепчу я и плачу, а ветер, будто назло, уносит мои слова подальше от любимого мужчины.

Вождь стоит на одном месте, не двигаясь. Он прекрасно понимает, что не в его силах что-либо сделать, чтобы вернуть нас прямо сейчас на берег. А Эрика, стоявшая рядом с ним, тот час направляется к Мирине и отвешивает ей хорошую затрещину.

Ах! — вырывается из меня.

Но Калим, ни на секунду не обернув голову, продолжает стоять и смотреть нам вслед. Я лихорадочно начинаю перебирать все варианты мыслей, что могут быть сейчас в его голове.

Прости, любимый!

Простишь ли?

Я уплывала к отчаянной мечте вновь увидеть своих родителей и близких, еще раз беззаботно пройтись по улочкам Лондона и показать своему сыну другой мир. Но стоило ли это все того, чтобы нанести нашим с Калимом отношениям такой урон?

Это самый дурацкий план, который я когда-либо задумывала и затем осуществила.