Олег, сидя в своей комнате, уже знал по голосам и прочим шумовым эффектам, что это — дядя Лёня.

Который пришёл к женщине.

И которому нельзя мешать.

Когда бедный мальчик вошёл однажды вечером в мамину комнату, где мама церемонно беседовала с дядей Лёней, он получил суровую отповедь от мамы: впредь никогда без стука, чтоб не появлялся! Мы, мол, тут — взрослые люди; у нас тут протекает очень даже взрослая беседа на очень даже взрослые темы!.. У мамы было при этом незнакомое и торжественное выражение лица, а у Лёни-банкира — суровое и поучительное.

Однажды Олег спросил мать:

— Мама, зачем этот урод к нам ходит?

— Ах, сыночек, может быть, я выйду за него замуж! Ведь ты же хочешь, чтобы у тебя был папа?

— У меня уже есть папа! Зачем же мне второй! Мой папа лучше этого твоего придурка!

Зина прочла сыну надлежащее нравоучение, а Олег решил про себя: стану большим — набью ему морду!

Скажи мне кто твой друг, и я тебе скажу, кто ты.

Применительно к незамужней и красивой женщине эта старая истина звучит так:

СКАЖИ МНЕ, КТО ТВОЙ ЛЮБОВНИК,

И Я СКАЖУ ТЕБЕ, КТО ТЫ САМА ПОСЛЕ ЭТОГО.

Зина всё это прекрасно понимала. В секте, куда она приезжала по воскресеньям, она сошлась с Платоном Петровичем — тамошним Проповедником, которому всё без утайки рассказывала. Фактически он стал её Духовным Отцом.

— Правда же, я самая настоящая проститутка? — спросила она однажды у своего Духовного Наставника.

— Правда, — ответил тот.

— Но что же мне теперь делать? Этот мужчина полностью удовлетворяет меня в сексуальном отношении, а других мужчин у меня нет.

— Ты должна либо выйти за него замуж, либо расстаться с ним. То, чем ты с ним занимаешься, есть прелюбодеяние…

— Ну уж и «прелюбодеяние»! — воскликнула Зина. — Да, я понимаю: он не очень приятный человек… И — он очень жаден. Я его кормлю-пою, а он даже и не спросит, откуда это у меня берётся и чего мне это стоит. А у самого — машина за семьдесят тысяч долларов! Хоть бы раз в жизни принёс к нам чего-нибудь съестного в дом. Я отказываю себе и сыну во всём, чтобы только дважды в неделю принять его, а он!.. Но зато в нём есть и хорошие черты!.. И вообще: бывают мужчины и хуже. Вот я вас познакомлю с ним, и я уверена: он вам понравится, и вы измените о нём своё мнение!

— Не думаю.

— Но вы даже и не представляете, как прекрасно то, что у нас с ним теперь бывает… И ведь это ж совсем немаловажно — постель!.. В этом плане мы пришли с ним к ТАКОМУ взаимопониманию!.. Если бы вы только знали — КАКИЕ у него необыкновенные мужские качества!

— Я совсем не об этом, — возразил Платон Петрович. — Даже чисто по-человечески: то, что делаешь ты, — преступление. Ибо в этом нет любви. А есть лишь расчёт и механическое удовлетворение похоти. Любовь — она бы тебе многое простила. На любовь, если она есть, многое можно списать. А так — ты просто механическая кукла. Робот какой-то. А роботам совсем незачем ходить в наш дом молитвы на наши собрания и делать вид, что они обращают свои взоры и помыслы к богу, точно они живые люди!

В самом деле: все черты робота или механической куклы были отныне в нашей героине налицо…

Регулярно, по строгому расписанию принимаемый мужчина.

После бурной ночи с субботы на воскресенье к дому Зины подкатывала шикарная машина, чтобы отвести банкира назад к маме. Машина при этом ехала не прямо домой, а сначала завозила Зину в её молельный дом, до которого можно было дойти и пешком, минут за пять. Но так, на машине, получалось как-то торжественней, престижней. Лёня-банкир при этом демонстрировал свою терпимость к религиозным слабостям своей любовницы, ведь не даром же он был воспитан в партийной семье, а сама любовница тоже кое-что демонстрировала своим подружкам по молельному дому: мол, смотрите — это я!

В большом и торжественном зале молельного дома, построенном нашими верующими в годы Холодной войны на тайно проникшие в страну американские деньги, наша героиня регулярно замаливала своё распутство и возвращалась домой хотя и пешком, а не на машине, но зато с отлично отлаженным душевным механизмом.

Раз в неделю, по понедельникам, она постилась. Полезно для здоровья, да так оно и экономней.

Дважды в неделю — по средам и пятницам — она занималась конным спортом. Причём: оплачивать эти занятия было бы ей совершенно невмоготу, ибо эта плата в несколько десятков раз превышала бы её месячный заработок. Лёня-банкир не одобрял этих скаканий на конях и, будучи очень серьёзно ограничен в своих финансовых возможностях, не мог себе позволить роскошь выделять средства на всякие там женские прихоти. Поэтому занималась она бесплатно — по причине того, что Старший Тренер, человек уже пожилой и многократно разведённый, был ну просто до одурения и безнадёжно влюблён в эту свою прекрасную ученицу.

Раз в неделю она встречалась с уже упоминавшимся прежде Духовным Наставником. Человек этот имел имя — Платон Петрович, имел какую-то биографию, имел характер и привычки, но в образовавшуюся схему такие подробности никак не вписывались. В самом деле, ведь есть же на свете парикмахеры, врачи, массажисты, дворники, официанты, адвокаты. И у них у всех есть свои функции. И их настоящие имена или биографии мало кого интересуют. Они просто кнопочки на каком-то пульте: нажимаешь, и что-то из этого получается. Так вот, существовала кнопочка под названием Духовный Наставник.