— Послушай, Саша, будь добр, проводи меня до уборной! Хочется справить малую нужду, но… э-э-э… эта, как её, нога ещё подводит. Подсоби старику?

— Конечно, Аттал Иванович, — Саня взял его под локоток и потихоньку направился в сторону, поддерживая больного. Аттал заметно захромал.

— С вами все в порядке? — забеспокоился Доктор.

— Все хорошо, сейчас пройдёт, вот увидишь, — как будто подбадривая себя, закивал хозяин.

Завернув за угол, они вышли в пустой длинный коридор, ведущий к дверям мужского и женского туалетов. Через пару шагов Аттал оглянулся по сторонам, резко дернул Саню за руку, и они стремительно вошли боковую в дверь с круглыми окошками и надписью «staff room», за которой суетились служащие отеля. Отбросив хромоту, выздоровевший больной махнул ошарашенному Доктору, они бодрым шагом прошли через кухню с расставленной на высоком столе едой, влетели в другие двери, спустились на два этажа вниз, остановились и прислушались. Никого. Затем Аттал Иваныч нажал на маленькую кнопку возле непримечательной двери, она отворилась, открыв вход в пустое офисное помещение. Войдя внутрь и закрыв за собой засов, Аттал и Доктор замерли, повернувшись лицом к тишине. Внезапно из темноты одного из кабинетов на свет вышел мужчина с бакенбардами, в широкополой шляпе из чёрной кожи. Он кивнул, подошёл, поздоровался и повёл за собой.

Отворив ключом проход, спутники оказались в какой-то подсобке, прошли возле нескольких стеллажей, заваленных всякими инструментами, и очутились перед дверцами лифта, по всей видимости, грузового. Усатый нажал на красную кнопку — сим-сим открылся. Кабина тронулась так мягко и плавно, что было непонятно, куда они поехали — вверх или вниз. Вообще, похоже, что вбок, как бы это ни было невероятно. Наконец лифт распахнулся, выпустив пассажиров в пространство, напоминающее тот же самый коридор, в который они вошли в ресторане пять минут назад — даже картины на стене висели похожие. Только завернув за угол, они увидели не ресторан, а просторную уютную гостиную в обычном жилом доме со светлой мебелью. На окнах трепетали от ветерка ажурные занавески, за окнами шумели яблони и груши, посреди комнаты простёрся ниц низенький столик на четырёх ножках, который окружали удобные кожаные кресла.

Слева развалился смуглый человек с явно южно-италийской, этакой греческо-латинско-арабской внешностью с тонкими усиками. На нем топорщился добротный серый костюм в тонкую полоску. Он искоса поглядывал на Александра жёлтыми глазами и не моргал.

Правее него восседал здоровенный лысый дядька с орлиным носом и жёсткой челюстью. Закинув ногу на ногу, мужчина перебирал чётки, сложив руки под мощной грудью. Взгляд его тоже не светился дружелюбием.

Зато следом дружелюбно усмехался старый приятель из лесного домика — благообразный старичок Ринат Мансурович, по прозвищу Ильсид.

Он радушно кивнул Атталу и Алексу, и те сразу же прибодрились. Ильсид указал старшему из них на единственное кресло справа от себя, приглашая присесть. Других свободных мест не было, кроме расположенного на небольшом расстоянии двухместного потёртого кожаного диванчика. Ильсид показал глазами и произнёс:

— Садись туда, мил человек.

Александр послушался, в то время как Аттал вообще без каких-либо признаков хромоты подошёл к итальянцу.

— Тино! Мой друг, Тино Плаци! Как ты поживаешь?

— Рад видеть тебя, Аттал Иванович, — тот встал, и они пожали друг другу руки.

Затем Аттал Иванович повернулся к дядьке с орлиным носом.

— Здорово, Орлан.

— Здогово, Аттал.

Они оба сжали кулаки и ясно слышимым стуком ударились костяшками.

Ильсид чуть привстал и приобнял гостя, который, совершив необходимый ритуал рукопожатий, сел на свободное кресло. Александр с шумом плюхнулся на диван.

— Это вообще-то братишек кресло, — с угрозой, укором и как бы ностальгией произнёс Тино.

Александр устроился немного уважительней. Потеряв интерес к его персоне, присутствующие обернулись друг к другу.

— Как здоровье, Аттал? — в упор спросил Ильсид.

— Нормально всё, Ринат Мансурович. На охоту вон уже с парнями хожу, — неопределённо махнул рукой Аттал.

— Мясо, говогят, на столе каждый день? — с заметной картавостью произнёс сидящий напротив Слава Орлан. Аттал прищурился.

— Да. Люблю отведать дичь. Чем более дикая, тем вкуснее.

— И как Вуйчики на вкус? — парировал Слава Аетин.

— Хм. — Хмыкнул Тино Плаци.

— Вуйчики? Они куда шли, туда и пришли. Это был их выбор.

— А не твой?

— А у меня, Славочка, один выбор — не давать никому вторых шансов. И тебе это известно лучше всех.

Их пикировку прервал Ильсид.

— Ладно, парни, хорош базарить, давайте по делу. Братов Вуйчиков ужо нет, спросить не с кого за то, что нашли их с ружием на полисе Аттала. Это факт.

— В баге «Слепой Пью», котогый они купили, отметьте. Они находились в своей собственности, вообще-то! — сразу же подоспел Орлан.

— Но за который не заплатили, как договаривались, заметьте, — апеллировал к закону Аттал — Кинули своих же. Не сдержали слово. То есть поступили не по понятиям чести. Как с этим быть, Слава?

— Да, Аттал в этом деле правый. — Мигом решил их спор Ринат Мансурович. — Я спытал, что Вуйчики вложили Комару токмо треть того, чего сулили. И ничего боле. Значит, они кинули Витю, то ись Иваныч прав — браты поступили не по понятиям чести, за это и были проучены. Вуйчики, видать, чаяли, что Комар елупень, а он им обратку насовал. И доказал это собственной ценой. Все согласны? — обвёл он собрание взором, получив в ответ утвердительные кивки. — Что?