— Да Лойер, вообще, нормальный парень, зря ты так, — вдруг вступилась Оливия.

— Да пошли они оба в жопу, пусть обратно в свой Альбион валят. Тебя братец там доставал, а сейчас и сюда приехал, и меня вписал в скандал!

— Он защищал меня, — насупилась девушка, взяв кофе за ручку и неся его Бо.

— Да это тебя от него самого защищать надо! Чем иметь такого брата, лучше вообще никого не иметь! Долбоёб какой-то, ей богу! — не унималась Бо.

— Так это, просто не везет ему по жизни. Он парень способный, но не знает, куда себя применить. Пей, пожалуйста! — поставила девушка кофе на столик.

— Знаешь что, пускай себя применит в качестве обёртки под коровью лепешку, — сама не поняла, что сказала Бо. — Спасибо за кофе, лапуля. — Она отхлебнула, зажмурившись. — Ты мне расскажи, давай, что твой умный парень задумал? Чего ему от меня надо?

Оливия пожала плечами и пошла наливать себе.

— А ты знаешь, я уже догнала! — бросила Бо ей вдогонку. — У него с тобой не вышло к Пике подкатить, и сейчас твой братец думает, что я, жена Геры Замеса, пойду в бригаду к Пике и уговорю его взять на работу твоего Англичанина? Да? Так он придумал, верно? Типа, все мы тут одна большая счастливая компания!

Поняв по испуганным глазам Оливии, что, наверное, верно, Бо снова пригубила кофе, секунду помолчала, вдыхая аромат, и продолжила.

— Все бы хорошо, но твой Англичанин не знает двух вещей. Во-первых, мой Замес был другом и бригадиром Симона Вуйчика, а вот Пику он всегда гнобил. А во-вторых, после исчезновения Замеса, Пика отжал у меня всё, что осталось от мужа, поэтому я ненавижу этого пидора так, что готова глотку ему разорвать, — от злости Бо сделала большой глоток и сморщила лицо, обжёгши язык и горло. Покашливая, она продолжила: — И хера лысого я к нему пойду — к Пике. Только если на могилу, чтобы плюнуть. Вот этой информации до Англичанина твоего никто не донёс, да?

Впрочем, её недовольство на этом только начало расти, поскольку прошел час, а Англичанина все не было. Конечно, Бо время зря не теряла, обдумывая произошедшее, показательно-возмущенно развалившись в кресле и листая журнал, в то время как её квартирантка смущенно-виновато и очень долго готовила завтрак, поглаживая себя по волосам на лобке. Она, как и многие представители нового поколения, не признавала одежду, считая, что те, у кого прекрасное тело, могут не стесняться его, а гордиться им, подобно грекам. Конечно, на улице ходить в обнажённом виде не полагалось, но были территории, где разрешалось находиться без одежды: на пляжах, например, в специальных природных кемпингах, в некоторых тренажёрных залах и банях, в любых непубличных местах с разрешения собственника, в Аквилее так вообще целый кампус официально разрешил у себя натуризм. Ох, времена, в прежние годы такого не было, конечно!

Бо вздрогнула, когда в дверь постучали. Оливия накинула на себя коротюсенькую тунику, подбежала к двери, разглядела в глазок лицо брата, с облегчением нажала на кнопку, замок щелкнул, и в студию порывисто вошёл её бритоголовый брат по имени Оливер, по кличке Англичанин. Осмотревшись, он сел на подлокотник кресла, а Бо это прямо ненавидела.

Явился братец не один, а со своим другом Лойером — чернобровым индюком с грустными глазами. Тот сначала тоже присел было на подлокотник, но тут же соскочил, увидев, как Бо закатила глаза и, толкнув друга, взглядом попросил привстать.

— Чего вам надо, господа англичане? — как можно более едким тоном произнесла она, когда они выпрямились перед ней.

Парни переглянулись, не зная, как начать.

— Хорошо, спрошу проще, — аж обрадовалась Бо. — Какого хера вы сюда припёрлись?

— Ак, мы это, извиниться хотели. Сорян* (извини), если чё… — начал было Англичанин, но тут же сбился с курса, — но ты это, сама начала! Можно ведь было по-мирному всё порешать, а то вы налетели, как курицы…

— Слышь ты, петух эдинбургский, отчего-то твои извинения вообще никак на меня не действуют. Может, ты мне скажешь сам, почему? Или, может, вам лучше просто уйти, джентльмены? Лично я вас сюда не звала! — она посмотрела на Лойера и помахала ему ручкой.

Олли Англичанин обидчиво поджал губы, но промолчал. Бо знала, куда бить. Она сразу поняла, что парни на полной безнадёге, раз кормятся чуть ли не отбросами, живут в каком-то заброшенном доме, ходят мыться в общественные бани по утрам за копейки, там же и стираются, что у них полная жопа, раз они пришли к той «дырявой суке», которую не так давно пьяный Англичанин обложил трёхэтажным матом.

Когда сестра сбежала от его опеки, Оливер почти полгода старался о ней не вспоминать, до смерти обиженный её неблагодарностью. Всю жизнь Олли оберегал сестрёнку, с юности вытаскивая её из рук разных подлецов, которые, как он думал, все скопом и по одному хотели над ней надругаться. А Лив, как он звал сестру, вместо признательности сорвалась в Ганзу, да ещё поселилась у этой извращенки, с которой они спят в одной кровати. И эта сука посмела назвать его петухом? Да кто дал ей такое право?

— А ты сама-то, кто такая, чтобы так разговаривать? — он обидчиво задрал нос.

— Слышь, малыш, ты так дома с пацанами сопливыми разговаривать будешь! — Бо ударила ладонью по подлокотнику, выйдя из себя. — А тут ты будешь слушать! Понял? Хочешь узнать, кто я такая? А я, мальчик, жена Геры Замеса, только за имя которого тебя пол Ганзы порвёт на куски, понял?! Мой муж был лучшим другом Симона Вуйчика, они втроём с его братом — Каспером здесь всех держали, и в Сталинграде, и в Райхе. Его весь полис уважал. Спроси хоть у кого — тут никто бы не посоветовал тебе ещё раз на меня смотреть лишний раз, не то что голос повышать. Скажи спасибо сестре, что не дала мне тогда парням из бригады Вуйчиков пару слов сказать, чтобы вам обоим руки с ногами переломали и на заброшенном перроне Ганзейского узла вывалить, как мешки с говном, — на одном дыхании выпалила Бо. — Теперь понял, кто я такая?