— А шо она там тебе втирала с глазу на глаз, Олли?

— Да так, — отмахнулся тот.

— Шо так-то, Олли? Я тебя вижу насквозь, даже сквозь штаны и майку. Или ты теперь сам по себе? Может, мы теперь по отдельности будем еду кушать? — резко бросил Лойер.

— Такая фигня, браза, — замявшись начал Олли. — Короче, пойдём сначала отойдём в нешумное место, а?

Выйдя за жилые постройки последней линии, они молча направились в сторону небольшого поселения, которое пересекала дорога, ведущая к заброшенному Ганзейскому узлу. По ней теперь редко ездили, только за продуктами и обратно. Чтобы жить, жители деревенек выстроили базар для любителей домашней птицы, молока, мяса, сыра, колбасы, огурчиков с помидорками, зелени и прочей снеди, за которой приезжали жители «Райха». И те фермеры, что хорошо работали, неплохо зарабатывали! Их называли «кулаками» — только с положительным акцентом, означающим «крепкий, волевой». А тех, кто выпивал и скатывался вниз почему-то называли «комбеды».

Ганзейский узел уже долгие годы был закрыт. Давным-давно, в наказание за беспорядки, власти Союза решили законсервировать транспортный узел, и с тех пор значительной части полиса приходилось ехать на допотопной электричке за сорок километров до ближайшего союзного города, чтобы добраться сначала до «Пути», а оттуда уже куда угодно. Либо по обычной асфальтированной дороге, но она находилась в ужасном состоянии, да и мобилей в Ганзе было мало. Деревенька стояла на отшибе, поэтому жизнь продолжалась только рядом с центральным базаром, а дальше затухала, превращаясь в кладбище домов с забитыми окнами.

Пройдя по краю рынка, они свернули на узкую безлюдную улочку. Англичанин приостановился, сделал загадочное лицо и достал из кармана пистолет.

— Видал?

— Тю! Стреляет пульками или на пистонах? — даже открыл рот Лойер, крутя ствол в руках. — Ты где такой блестящую штуку нашкондыбал, Олли?

— Бо дала. В смысле ствол дала, — уточнил юморист. — Она сказала, что это, он мне понадобится.

— Позволь проявить интерес, на кой хер она тебя стволом зарядила, Олли? Ты за это у неё узнал? Где он тебе приспичит, она не уведомила? — недоверчиво скривился Лой.

— Конечно узнал, что ты думаешь, без тебя не разберусь, что ли? — Англичанин уверенно засунул ствол за пазуху, повернулся и потопал в сторону базара. — Просто Пика чертовски любит подарки, особенно оружие, короче, поэтому ему нужен какой-то гив* (подарок). Если подарить ему ствол, то он должен будет чем-то отблагодарить, понял? И мы попросимся, чтобы нас на испытательный срок взяли. Взяли на срок. А там уже дело за нами. Я чего подумал, что это всё выгорит, — уверенно покивал головой Оливер. — Я так подумал.

— И шо за хений тот план придумал? — покрутил носом Лойер.

— Кто, кто? Мы с Бо, я бы сказал, что даже больше я, чем она. Думаю, что я.

— Я, я, головка от часов «Заря», — цокнул губами его недоверчивый спутник. — А ей-то на кой такие мансы нужны, не сказала? Шо она с того поимеет?

— Сказала, мол, она бы в ответ хотела, чтобы я стал в бригаде её глазами и ушами. Я, короче, ответил, что не финкер* (стукач). Она мне доводы, что она не ментовская, а своя, бригадная. Я подумал, что хоть бригадная, хоть парадная, но для виду согласился. Но ты не думай, я в любой момент её на хер пошлю, и всё!

— Ой, раньше у тебя только по пятницам голова не работала, но ведь сегодня среда. — Лой принял задумчивый вид. — Значит, она начала не работать ещё и по средам? Ты шо, Олли, и взаправду хочешь кинуть Бо?

— Да наплевать мне на эту хуку* (шлюху)! Я, может, последний раз в жизни её увидел! Да и вообще, она просто пуху накидывает, что знает тут всех, и за неё голову оторвут. Раньше бы оторвали, а сейчас кто она? Сейчас кто? Травкой барыжит, на это и живёт. Гера этот её, говорят, смотался в Союз с какой-то бабой сто лет назад, так что не парься. — Олли хмыкнул. — Я за неё уже всё узнал. Всё узнал. Вот такая история.

— Олли, из истории ясно, что матушка Тереза была доброй женщиной, но и она бы тебя отмутузила за то, что ты думаешь, как лось. Я вчера ходил на базар, торговался за лосиные мозги — так это не твои, случаем, были?

— А что такое? — возмутился Оливер.

— А за Лив ты подумал?

— А что Лив?

— А шо Лив за это скажет, шо ты её подруге фуфло вотрёшь? Это ведь она тебя подвела к Бо, ты за дело сначала подписался, а потом отписался?

— Какая она ей подруга? Не парься ты! Мы в бригаде пропишемся, хату арендуем стометровую и будем жить, как коты в масле, браза. Как коты! Кто такая Бо? А кто такие мы будем, а? Я потом Лив к себе перевезу, и нет никакой подруги! Нет подруги, а мы есть!

Лой недоверчиво вздохнул, но дал себя уговорить, сбавив тон.

— А ну как она не переедет?

— Да куда она денется? Конечно, переедет! — фыркнул Англичанин и показал пальцем. — О, смотри, ломбард. Давай зайдём, а?

**

Вечером этого же дня друзья находились на пороге таверны «Билли Бонс», который представлял собой двухэтажный дом, выстроенный в испанском стиле буквой «П», с огромным внутренним двором. В центре, на небольшой возвышенности, находился широкий танцпол — посреди него возвышалась тумба с танцующими девушками в коротких юбках. Из просторного заведения доносилась громкая, но приятная музыка.