Тишина в ответ. Рита ещё немного постояла над соседкой, раздумывая, чем ей помочь, и в итоге сняла с длинных ног, не помещавшихся на кровати, ботинки и попыталась освободить ее от пальто. Варя зарылась вглубь одеял и подушек, продолжая беззвучно плакать.

Так комната жила в молчании до того, как домой вернулась Мари. Она, конечно, уже всё знала, хоть её сегодня и не было у Христа в гостях. Варя не слышала, как она зашла – только звук чашки, поставленной на тумбу над кроватью и терпкий запах имбирного чая.

Среди ночи Варя проснулась оттого, что кто-то гладил ее по плечу. Выглянув из-под покрывала, она увидела соседку Лизу, видимо, только что вернувшуюся с работы. Красиво подведённые уставшие глаза выражали сожаление.

– Прости, – прошептала она. – Не хотела тебя разбудить.

—–

В следующий раз Варя проснулась в воскресенье в половине пятого вечера. Ей казалось, что она сходит с ума. Как мог быть одним и тем же человеком Влас, с которым они гуляли по лесу в сентябре и тот хладнокровный циник, который даже не дрогнул, увидев, в каком глубоком отчаянии находится Варя, и только продолжил ранить её каждым последующим словом.

Нет. Не думать. Не вспоминать ни в коем случае дальше.

Она повернула голову, взглянула на чай на тумбе, так и оставшийся нетронутым и снова уснула.

Так Варя засыпала и просыпалась в течение почти двух суток. Иногда её будил какой-нибудь совсем маленький шорох соседок, но вставать она не спешила: вертикальное положение тела теперь доставляло ей сильную головную боль.

И всё же: вот зачем люди так делают? Привязывают к себе покрепче, изучают самую глубину твоего внутреннего мира, тысячи его деталей, но стоит им найти лишь одну поверхностную, существующую в твоем характере случайно и недолго занозу – и они бьют пощёчину всему хорошему, что было.

Вот зачем?

—–

На третий день с сотой попытки Мари уговорила ее пойти поесть. Варя потрогала ложкой липкую поверхность остывшей овсянки с ягодами. Соседка так старалась для неё – вон фруктов нарезала, ещё орешков насыпала. А Варин аппетит от этого лучше не стал. Уже после двух-трёх ложек через силу каша перестала лезть в горло, а желудок до краёв наполнился и всё норовил прервать трапезу рвотными позывами.

Быть может, тошнило её не от каши, а от ситуации?

«Какого чёрта?» – пронеслось в голове Вари.

И действительно, какого чёрта она уже который день киснет дома из-за какого-то там Власа? Ведь слова его не про Варю. Слова его – про его неумение выплеснуть обиду другими способами.

А через пару дней ей и думать о нём станет противно. Господи, кажется, уже противно.

Варя взглянула на часы. Полдвенадцатого. Она ещё может успеть к третьей паре, если очень постарается побыстрее принять душ. Горячие капли побегут по телу, скатываясь в ручьи, и унесут с собой всю эту жесть. Всё, что было.

—–

На учёбу она ходила первые два дня по инерции, по привычке выполняя домашку и почитывая вечерами Камю разнообразия ради. Влас на лекциях не появлялся, и ей было от этого немного лучше. На третий день они пересеклись в коридоре, и Варя, остужая ёкнувшее слишком громко сердце, всё думала: он не поздоровался потому, что не хотел или потому, что разнонаправленные потоки людей унесли их друг от друга слишком стремительно?

То была пятница. В этот же день Мари решила устроить самый девчачий в мире уикенд и позвать погулять и вкусно покушать всех обитательниц дома, кроме Лизы, которая, как всегда, была на работе. Предложение было принято и реализовано в течение следующих полутора часов.

Сначала девчонки славно прошлись по подмёрзшей набережной, а когда октярьский вечерний минус дополнил ещё и ветер, речь зашла о выборе заведения.

– А давайте в «Свою компанию» пойдём? Там пицца классная, – предложила Мари.

– Ну нет, – прервала её Рита. – Я туда не хочу.

– Почему?

– Просто я не люблю новые места.

– Ты ни разу не была там?

– Нет.

– И попробовать не хочешь?

– Не очень.

– Окей, тогда куда Ты предлагаешь пойти?

– В «Сабвей».

– Да ну, в «Компании» же вкуснее и намного качественнее.

– Марь, я люблю ходить в одно и то же место и брать одно и то же блюдо. Я не люблю новое.

Варя, не вмешиваясь в разговор, слушала, и понимала, что отношение Риты к общепиту напоминает её ситуацию с Власом. Прикипая душой к старому, но понятному и предсказуемому, боясь будущего, она наверняка упускала что-то лучшее, пусть пока и не до конца представляла себе, что именно.