«Нет...», — проворчал, понял, что голос выдал с потрохами и добавил: — «Да».

«Если бы отказалась или начала поддаваться, было бы гораздо хуже. Поверь, я знаю, о чем говорю».

«Верю».

«Но все равно злишься?».

Шумно выдохнул и потер щеки ладонями — гребаный контур выглядел как спирали обогревателя и точно так же раскалял и без того спертый воздух. Самое, блин, то вместе с расползающейся по венам отравой и клокочущей в груди яростью. Пройдет час — и станет нечем дышать, а к утру мы тут все удушимся.

«Все равно. Но не на тебя».

«Выберемся — компенсирую с процентами», — игриво произнесла в ответ.

— Ну и пекло... — Рената отсела подальше от Бурана и смахнула влагу со лба. Несмотря на жалобу, девушку потряхивало, как в лютый мороз — аж зубы стучали. — Я пустая. Больше... — зевнула и вздрогнула, — не могу.

— Спасибо, — будто в дреме пробормотал Семен и часто засопел. Какое-то время воин боролся со сном, затем закатил глаза и отключился.

— Пусть поспит, — в недовольном тоне скользнуло сострадание — так говорить могла лишь суккуба. — Хоть так. Прикорнуть мы сможем, лишь потеряв сознание, да и то ненадолго.

— Ты же была в Крепости раньше, — волшебница с надеждой посмотрела на бестию. — Может, есть способ улизнуть?

— Есть, — Хира кивнула. — Даже два. Первый реалистичный — присягнуть Тьме и отправиться на охоту за светляками. Второй фантастический — вырваться с боем. Иного, увы, не дано.

— Что — никаких потайных ходов?

Подруга призадумалась и пожала плечами:

— Печные трубы? Но там по три слоя бронированных решеток и температура под тысячу градусов.

Рен застонала — сначала подумал, от отчаяния, но девушка сползла на пол и свернулась калачиком, мелко дрожа. Чуть позже и мою кровь словно заменили огнем — внутри все горело, а снаружи как снегом присыпали. От ломоты в суставах и ноющих мышц хотелось выть, глаза невыносимо щипало, каждый вдох точно наполнял легкие перечным газом, а от приступов кашля трещали ребра. Услышав сдавленные хрипы, жрец постучал щупальцем в дверь и прошипел:

— Если кто надумает сознаться — у меня есть антидот. Одна точка на карте — и больше никаких мучений.

— П-пошел... кхр-р-р... кх-х... на кх-х-х... ер-р-р...

— Ну, как хотите, — темный усмехнулся.

Лишь через несколько часов удалось отключиться от полного истощения, но очень скоро нас разбудил скрежет замка — явились Трикс и Леон, Клешня же утренний променад пропустил. Нам бросили бурдюк с сильно разведенным противоядием — уже не лихорадило, но ощущения остались как при тяжелой форме гриппа. Ничего не понимающих, едва шевелящихся, грязных и залитых потом пленников сковали колдовской цепью и погнали на ярус выше.

А чтобы быстрее топали, ловчий раздобыл где-то (наверняка в пыточной) железный хлыст, ведьма же обходилась излюбленными молниями. Но мы так устали, что не обращали на удары и разряды особого внимания — шли себе и шли, стараясь держать головы ровно, хотя с каждым шагом это давалось все труднее. Пугало другое — если рыцаря нет, сможет ли кто-нибудь утихомирить разошедшуюся садистку? Ведь допрос еще даже не начался, а в глазах плясали больные огоньки — таким взглядом ломающийся наркоман смотрит на вожделенную дозу.

Часовые у массивной трапециевидной двери, отлично подошедшей бы бункеру или бомбоубежищу, открыли створки, пропустив нас в просторное помещение с высоченными — в три этажа — сходящимися под уклоном стенами. Едва видимый в полумраке потолок покрывал слой копоти такой толщины, что тут и там свисали черные, запекшиеся от адской жары сталактиты. Посреди плавильни высилась громадная доменная печь такой же формы, как и сама Крепость: приземистая восьмигранная пирамида в основании, вытянутая и «стройная» шахта сверху.

Граненую базальтовую «вазу» в пять человеческих ростов озаряли вырывающееся из верхней части пламя и сливаемый в вагонетки расплавленный чугун. Слева и справа от входа непрерывно вращались два громадных кабестана, запряженные дюжиной коренастых бородачей каждый. Первое колесо приводило в движение гигантские кузнечные мехи, похожие размером на надувной батут в парке развлечений. Складчатый кожаный мешок, соединенный с основанием ржавой трубой, неспешно поднимался и опадал, наполняя домну необходимым для горения воздухом. И от этого, помимо лютой банной духоты, мы сразу распахнули рты — носов для нормального дыхания попросту не хватало.