«Как они пьют эту кислятину, – думал он, всеми силами сдерживаясь, чтобы не скривиться после выпитого шампанского, – кто вообще завел моду пить эту бурду!»

Нет, алкоголиком Франта не был. Выпивал, конечно, как все, иногда мог и перебрать, но это случалось не так уж часто. Вот пиво, это да, две бутылочки «старопрамена» были его ежедневной нормой.

Сам себя он считал хитрым и умным, только вот удача никак не давалась ему в руки. Именно этим он объяснял то, что постоянную работу найти не получалось, а все попытки заняться каким-то своим делом терпели крах. Любые мало-мальски ощутимые усилия Франта считал чрезмерными, был уверен, что все к нему придираются и заставляют работать больше других. При выплате денег всегда оставался недоволен суммой и устраивал нудные препирательства, после которых уходил с гордым заявлением, что найдет себе место, где умеют ценить его труд. И никогда не получалось достойно отстоять свои попираемые права. От него просто отмахивались, как от надоедливой мухи. Его диплом маляра-отделочника давно валялся где-то среди старых документов, засунутый туда много лет назад за ненадобностью. Меньше всего на свете Франте хотелось возиться с красками и дышать запахом лаков. Поработав немного в строительной бригаде, он решил открыть свое дело. Однако ничего не получалось, «свое дело» начинало пробуксовывать не начавшись: в голову, к сожалению, не приходило ни одной интересной мысли. Так, ерунда какая-то. На родителей надеяться не приходилось – те жили своей жизнью, и ничем помогать ему не собирались. Знакомые, которых и было-то не так уж много, никаких дел иметь с ним не хотели: все прекрасно знали, что Франта бездельник и пустобрех, каких свет не видывал.

Из-за вечного безденежья приходилось кочевать с одной съемной квартиры на другую и до хрипоты торговаться с хозяевами по поводу каждой кроны. Гражданская жена Франты, с которой он почему-то никак не мог расписаться, несмотря на то, что их дочь уже ходила в первый класс, хоть и проявляла терпение, но кротостью отнюдь не отличалась и регулярно устраивала ему скандалы, обвиняя в бестолковости и никчемности.

Так что оставалось прозябать, хватаясь то за одну, то за другую работу и мечтать, что придет счастливый момент: его, наконец, оценят по заслугам, и он схватит свою птицу удачи за синий хвост.

Свадьбу с русской он, безусловно, счел за большую удачу. Еще бы, за то, чтобы постоять несколько минут в костюме жениха ему обещали приличные деньги! Поэтому, не раздумывая, согласился, когда ему позвонила взволнованная пани Зина. Если бы об этом просили родители он не стал бы связываться – отношения между ними были весьма прохладными, а пани Зина – другое дело! Он прекрасно знал, что она проворачивает разные прибыльные делишки и рассчитывал на приличный гешефт.

Жалко, только, что она никак не хотела брать его в свою «команду». Сколько раз он пытался ее уговорить.

– Тебе бы, Франта, мозгов побольше, – заявила она как-то, устав от его приставаний, – цены бы тебе не было!

«Вот корова, – думал он, обиженный отказом, – да тебе и не снилось, какие у меня мозги! Не хочешь, не надо! И без тебя обойдусь!»

Юля снимала наряд невесты, Иван в соседней комнате расплачивался с пани Зиной.

– А что это все родственники сбежались, – поинтересовалась Юля, закончив с переодеванием, – свадьба фиктивная, им-то что? Такая толпа собралась, я в жизни не запомню, кто кому Вася. Да и радость на лицах была неподдельная! Они, что, не знают?

– Все всё знают, – усмехнулась пани Зина, – а радовались потому, что папаша твоего манжела (мужа) весь в долгах, как в шелках. Он должен всей родне. Поэтому все и радовались, что свои пенизки (денежки), наконец, получат. Вся их доля от сделки пойдет на выплату долгов, даже Франта получил самую малость.

– Почему это? Мы ведь заплатили, сколько было уговорено, – возмущенно воскликнул Иван, – жених в первую очередь должен получить деньги.

– Они сами разберутся, – сделала энергичный жест пани Зина, который можно было понять, как: «не лезь не в свое дело», – Франта просто выручил родственников, он сам согласился, его никто не принуждал.

Юля многозначительно посмотрела на Ивана, в смысле: «Распрекрасно! Связались с какими-то проходимцами!»

– Да не волнуйтесь вы, – заявила пани, перехватив этот взгляд, – вас их проблемы не затронут.

Через несколько дней, безо всякого собеседования Юля получила в полиции зеленый паспорт с постоянным видом на жительство в Чешской республике, тревалы побыт.

«И оказалось совсем не нужно пересчитывать зубы свекрови».

Теперь можно было переезжать окончательно.

В следующий раз Юля приехала в Чехию, когда у сына начались каникулы. Она забрала его документы из школы, уволилась с работы и собрав несколько больших сумок, отбыла.

Нужно было как-то устраиваться на новом месте, искать подходящую школу.

Однако, приехав в Прагу, Юля поняла, что зря выдернула сына. К их приезду Иван не озаботился даже покупкой постельных принадлежностей.

– Ну что ты шумишь? – удивился он, – это можно решить за пять минут в любом магазине! Меня беспокоит другое: слишком уж неустойчивое положение тут у нас. Наверное, не стоит пока тащить сюда Сережку. Надо чтобы как-то все устоялось. Как ты считаешь?

Это было более чем странно. Все равно как на полном ходу вдруг сорвали бы стоп-кран. Кроме того, Иван редко советовался с Юлей, обычно все решения он принимал самостоятельно, Юля уже давно привыкла к тому, что муж ставил ее перед фактом и обсуждений никогда не затевал.

– Вид на жительство у нас в кармане, – продолжал он, – А вот с Сережкой… Мы заберем его, как только у нас все пойдет нормально. А сейчас что? У меня работа несерьезная, у тебя – вообще нет, жилье – временное… Тебе предстоит учить язык и готовиться к экзаменам! А ребенку нужен режим и пригляд!