Сразу оговорюсь, смекалка собирающего деньги – это не пятно на роде войск и армии в целом, а коммерческая жилка, живущая в каждом из нас и позволяющая получать дивиденды, не прикладая рук.

Ещё одна цель – вещи. Как правило, из дома все уходили в одежде на выброс, но были и шикари. Не понимаю, но эти шикарные мальчики с претензиями на вкус одевались в новейшие ботинки, джинсы или костюмы, курткам можно было обзавидоваться, правда, их лоск сиял только до двери автобуса, а затем им хотелось затереться среди масс ополчения, чтоб не выделяться. Этому павлину скоро и доходчиво объясняли, что его вещи достанутся недостойному, а взамен он получит лишь только пыль из-под ногтей. После того, как тот соглашался, его быстро переодевали, причём источником подходящей одежды выступал сельмаг, а став как все, к нему терялся всякий интерес, и он от этого только выигрывал.

Смелость, смекалка и напор наших сержантов компенсировались ночными походами, которые устраивали сержанты других родов войск. Днём новобранцы все на виду, и работу чёрных старателей проводить неудобно. Зато ночь, которая в армии ярче дня, восполняла упущенные шансы. Даже если в расположении и находится ответственный офицер, ему всё равно требуется отдых. Дневальные по этажу всегда могут обеспечить подъём заинтересованного состава. Рота с благодарностью к прошедшему дню принимает команду «Рота, отбой!» и в течение пяти минут засыпает. Все мероприятия начинаются часа через два после отбоя. Это как раз тот момент, когда человек, слегка отдохнув, может снова бодрствовать. Если молодого солдата резко разбудить, не дав ему окончательно проснуться, с ним можно делать удивительные вещи. Уставший от дневного стресса организм включает блокаду сознания сродни коме. Человек вроде движется, говорит, но, по сути, он не отвечает за свои поступки, а главное, все его воспоминания сродни бреду. Это состояние длится не более минуты, именно в эту минуту его можно так напрячь, что, проснувшись, он будет полностью тебе подчинён. Такому не учат, до этого каждый старослужащий доходит сам, а демобилизуясь, уносит с собой. На его место встаёт следующий экспериментатор и он обязательно добивается успеха. Но бывают редкие досадные недоразумения. Я вам об одном уже рассказал.

Наблюдая, как их потенциальных жертв обчищают успешные десантники, цветные младшие командиры ночью выбивают всё, что можно выбить, и утром основная часть новобранцев из казармы выходит чистая, как после химчистки. Конечно, некоторые не сразу поддаются химобработке, но их, как загашники, оставляют на чёрный день.

Выдавливание денег в Десанте сродни искусству, в этих войсках никто ни у кого ничего не отбирает. Жертву так разводят и окручивают аргументами, что она с благодарностью преподносит желаемое. Однако и здесь встречаются накладки.

Влившихся в ряды десантных войск решили порадовать – сержанты повели нас в местную баню, которая располагалась в пределах населённого пункта Егоршино. Мы шли, повторяя обратный путь наших автобусов, но, пройдя площадь с сельмагом, требовалось свернуть в переулок, чтобы выйти к строению, называемому “Баней” – по сути, это была пристройка к действующей котельной. Точно всё не помню, но баня была, и нам разрешили в ней помыться. До начала помывки хочу отметить, что тот вчерашний одинокий путник, которому преградило дорогу Лужное озеро, добрался до намеченной цели и, свернувшись калачиком, мирно спал возле крыльца магазина. Я был искренне рад, так как его обречённый взгляд вот уже сутки преследовал меня при преодолении трудностей наших ратных начинаний.

Мы разложили свои вещи в небольшой, почерневшей от старости раздевалке и вошли в баню, сержанты мыться не стали, ссылаясь на то, что они это проделали вчера до нашего приезда. Зал помывочной был выполнен из старой, потрескавшейся керамической плитки, сиденья – из мрамора, с отбитыми краями, тазики ветхие, проржавевшие от времени, парилка – холодная, как и вода в кране. Времени на помывку было выделено сполна и даже слишком. Двадцать минут, определённые сержантом, сами собой спрессовались до двух: мы, как стадо голых дураков, походили между кранами, заглянули в парилку и в недоумении стали возвращаться к своей одежде. Но я помылся, так как по примеру А. В. Суворова каждое утро принимал холодный душ. Со мной водные процедуры также приняли немногие моржи и Костя.

Вернувшись в раздевалку, я увидел большее количество шарахающихся из стороны в сторону контуженых однополчан. Взрыв бесшумной мины, пропущенный мной, действовал выборочно: некоторые были вполне счастливы и быстро одевались, но многие тупо смотрели по сторонам, вышаривая что-то глазами, а это что-то было невидимо или быстро ускользало от их пытливых взглядов. Подойдя к своей аккуратно сложенной одежде, я обнаружил на ней синие трусы. Обыкновенные синие трусы, именуемые в народе парусами. Именно эти паруса носила вся тогдашняя страна и сегодняшняя армия, а многие и до сих пор используют их вместо ночной пижамы. Меня обдало холодом, я понял, где был зарыт заряд, взрыв которого породил контуженых: в их домашних трусах, аккуратно сложенных поверх одежды, были пришиты карманчики. И вдруг вместо этих разноцветных сейфов они обнаружили тёмно-синие паруса [6] , и то обстоятельство, что бельё было чистым, новым, с биркой – не успокаивало!

Мне повезло. Привычка, переодеваясь перед тренировкой, снимать штаны вместе с трусами, спасла мой сейф от поползновения террористов. Вот и сейчас свои штаны я заправил, не вытаскивая из них трусов.

Повезло и тем, у кого не было сейфа, а его деньги лежали просто так, по наглому, в кармане.

– Поздравляю вас с первой баней и первым полученным вещевым довольствием! – Вошедший сержант сиял, как бриллиант.

Сам он стоял в проёме, и свет с улицы создавал вокруг него сияние ангела. Счастливая улыбка и откровенный взгляд обезоруживали.

– Служим Советскому Союзу! – Хор был не полон, с потерей ориентации у многих развилась немота.

– Товарищ сержант, а где наши старые трусы? – К одному из контуженых всё же вернулось сознание.

– Вещи личной гигиены, не прошедшие химическую обработку, подлежат уничтожению огнём. Вы пока парились, Федулов их сжёг в топке бани, – заявил дежурный ангел и, свернув свои перья, вышел на улицу. – Так, через две минуты строиться!

Все стали одеваться, я же в своё мокрое полотенце завернул новые трусы, а старые вернул на место – сейф ещё очень даже может и пригодиться!