– Ну что же ты, Григорян? Что я задавал на сегодня, не помнишь? Ты записывал в своем дневнике? – не унимался старый учитель истории.

Григорян зачем то открыл свой дневник, посмотрел на исписанные учителями красной ручкой страницы, и не найдя признаков синей пасты продолжил ощупывать глазами стены, все так же сохраняя гробовое молчание.

– Хорошо, – еще через минуту звенящей тишины продолжил Карман Карманыч. – А каких ты знаешь зверей живущих в Африке? – неожиданно перешел он к географии и биологии одновременно.

Григорян оживившись снова вернулся на потолок, и через несколько секунд, наверно найдя возле люстры заветное слово, произнес:

– Жэрафа, – и звенящая тишина в один момент улетучилась, гонимая радостным гулом всего класса.

– Молодец Григорян, – одобрил учитель, и тот час добавил. – А еще?

– Слон, – продолжил сражать знаниями об обитателях Африканской саванны Григорян.

– Замечательно, – обрадовался учитель, и как бы подгоняя силача тянущего вагон, подбодрил эрудита саванны, – ну, давай, еще…

И тут Григорян просто ошеломил всех выдав дуплетом:

– Крокодил, бегемот…

– Четыре, – подытожил Карман Карманыч, – еще немного и будет пятерка, – радуясь добавил он, словно это ему она вот-вот обломится.

Вдохновленный победами Григорян снова жахнул дуплетом:

– Леф, жэрафа…

– Молодец! – восторженно крикнул учитель, – правда жираф уже был, ну ничего,… садись – пять…

Вот такие примерно познания в районе Григоряна, как в новой, так и в новейшей истории были у Графа, и стоящая в аттестате пятерка по ней была обусловлена приблизительно такими же ответами. Нет, конечно же не все в классе Юрки имели такие знания по истории. Все зависело от того, хочет ли школьник учиться сам или нет. А вот требовать эти самые знания не всегда получалось у таких добродушный учителей типа как Карман Карманыч. И оболтус Юрка Евграфов естественно по истории был полный ноль. Кстати, Серега Пожидаев был такой же ноль по химии все по той же причине…

На семинаре по истории КПСС* главенствовал лектор, старший преподаватель со смешной фамилией Федюнькин Василий Петрович. В этом предмете он чувствовал себя как рыба в воде, и потирая руки вдохновленный первым занятием он радостно мурлыкал:

– Такс-такс-такс,… что мы имеем… Ага, вся группа в сборе… – И чтобы начать грузить студентов цифрами бесконечных съездов партий, он решил положить основание для своей лекции разобрав предреволюционную ситуацию в России 1905 года, но решил это сделать руками студентов. Наверное ему понравилась фамилия Юрки, и остановившись на ней он так же вдохновленно произнес:

– Евграфов. Что вы можете рассказать о ситуации в России назревшей к началу 1905 года?

Юрка в это время во всю рубился с Серегой в «Морской бой». Граф, оставив недобитым трехпалубный корабль поднялся, и предчувствуя свою полную победу сходу радостно загнул:

– Рабочие работали чтоб прокормиться…

Федюнькин, слегка опешив от этого ответа, выдержав паузу как-то робко произнес:

– Ну-у-у,… хорошо, а конкретней.

Граф, в свою очередь изумившись тому, что Федюнькина не удовлетворил его ответ, тоже немного замешкавшись продолжил загибать:

– Крестьяне тоже работали чтоб прокормиться…

Если бы не толщенные линзы на очках преподавателя, наверное минус десять, через которые вместо глаз были видны две горошины, то Юрка бы непременно увидел бы как эти самые две горошины полезли на лоб. И заерзав на стуле Василий Петрович начиная понимать с кем имеет дело, уже без вдохновения спросил:

– А еще, кроме работы, какая ситуация была в предреволюционной России?

Пожалуй Граф таких слов и не слышал. Конечно слово «революция» ему было знакомо, но вот «предреволюционной»… И он может быть дальше бы сыпал и не факт, что бы не дошел до жирафов, но это новое слово ввергло его в ступор. Тут пришел на помощь друг. Все же по истории у него хоть какие то познания были, правда тоже близкие к минимуму, но их хватило чтоб понять нелепость ответов Юрки, и он шепотом шикнул:

– Ткачихи тоже работали чтоб прокормиться…

Граф, привыкший в школе к подсказкам, и особо не вникая в сказанное Серегой, сразу повторил:

– Ткачихи тоже работали чтоб прокормиться…

Где-то секунд на десять над аудиторией провисла гробовая тишина, которая в мгновение ока сменилась грохотом смеха всей группы… У Федюнькина следом за глазами на лоб поползли его очки, вместе с толщенными линзами, и его вдохновение окончательно улетучилось… С тех пор выражение: «Рабочие работали чтоб прокормиться», стало крылатым в начале в группе, ну а потом и в общаге…

* * *

Понятное дело, что сие «произведение искусств» нельзя было держать в комнате за номером 912, и Граф-дракон пошел колесить по этажам в сопровождении свиты. И в какую бы комнату он не входил, где еще остались студенты, всюду слышались восторженные возгласы. Может слава друга, может просто захотелось острых ощущений, а может с дуру, Сергей махнув очередные полстакана водки, и жуя очередное заварное ели шевеля языком промычал:

– Лява, сделай из меня «Звезду»… А?

Нет, конечно же не звезду шоу-бизнеса, да и тогда вообще такого понятия не было, просто одного из фронтменов группы «Kiss» сценическое имя было «Звезда». Маэстро лежал лицом на столе и пускал пузыри, балансируя между явью и сном. Может быть если б на праздничном столе были салаты, то он подложил бы один из них себе под голову, а так ему приходилось очень неуютно отдыхать плюща лицо об твердое ДСП. Это обстоятельство мешало ему погрузиться в глубокий сон, и услышав боевой клич Сергея, Лява в ответ сразу же промычал: